Урсула Кох: Розы в снегу

Она еще раз смяла тесто и прокатала его по столу:

— Конечно, об этом говорить не стоит. Поступай так, будто у нас уже есть деньги. Не могут же они оставить нас умирать с голоду.

Мартин смотрел в пол. Затем медленно пошел к двери.

— Возьми Марушель с собой! — крикнула Катарина ему вслед. — Она поязыкастей.

И не забывай, кто ты есть. Ты — сын Лютера!

И заплакала, когда захлопнулась дверь.

«Моей любимой матери, вдове знаменитого доктора Мартинуса Лютера, госпоже Катарине Лютер из Виттенберга — благодать и мир Вам во имя Господа нашего Иисуса Христа. Аминь.

Милая мама, 30 числа мы без особых приключений прибыли в Лейпциг. В городе стояла такая жара, что было трудно дышать, но потом прошел дождь и смочил мостовые. Обо мне не беспокойтесь: ботинки мои достаточно прочны и не протекают.

На другой же день мы отправились в здание суда; после того как я предъявил там свое свидетельство юриста, выданное университетом Кенигсберга, меня приняли с большим почетом. Доктор Штрамбургер, который с таким успехом выиграл Ваш процесс против господин фон Кирич, подробно объяснил мне весь ход дальнейших судебных разбирательств. Там же я встретил Вашего любезного брата — он подсчитал, какой ущерб был нанесен Вашему имению Цюльсдорф войсками маршала Лезера, что и изложил на бумаге.

2 августа прибыл и верный наш Адам; со слезами на глазах поведал он о погроме, учиненном в имении солдатами. Это хуже чумы: они не только зарезали или угнали с собой всех свиней, но и взломали подвал и выгребли что могли.

Вместе с Адамом мы опять отправились в суд; и хотя нам с ним пришлось долго ждать, известиями по делу мы остались довольны. Адам торопился назад. Дом — а он один только и сохранился, все остальное разрушено и сожжено — остался на попечении старой слепой Жозефы. И это нам в благодарность от маршала, за то что блаженной памяти отец наш оказал великую честь его батюшке, старому фельдмаршалу, попросив его стать крестным моего милого брата!

Говорят, Лезер властолюбив и высокомерен, и то, что его войска нанесли ущерб Вашему имению, нимало его не беспокоит. Я очень надеюсь на помощь верных друзей наших — в противном случае нам ничего не удастся спасти в этой деревеньке. Адам хочет купить двух коров, если Вы ему на это дадите денег. Магистр Крамм собирается предложить Вам взаймы 400 гульденов. Он сказал, что охотно одолжит деньги вдове Лютера, если она в них нуждается. Напишите, что мне ему ответить.

Все друзья, коих Вы посетили во время своей поездки два года назад, передают Вам поклоны. До меня так же дошло, что Эльза фон Краниц, Ваша сестра по монастырю, скончалась после продолжительной болезни. До последних дней она жила в маленьком домике возле школы для девочек в городе Гримма, где и учила детей Евангелию, как наш отец того хотел. По словам друзей, школа, которую она организовала вместе с сестрой Магдаленой, пребывает под благословением Божьим. Так что не печальтесь, а благодарите Господа за эту жизнь, отданную Ему.

Надеюсь, милая мама, что в следующем письме смогу сообщить больше подробностей о суде. Думается мне, нелегко будет заставить маршала возместить убытки. Здесь не только сомневаются в Ваших правах на это имение, но и обзывают Вас склочницей.

Друзья Ваши делают все, что в их силах, но у нас — и Господь знает это — немало врагов.

Мир дому Вашему, милая мама; приветствуйте также и любовь мою — Элизабет, которая, наверняка нуждается в Ваших советах в преддверии нашей свадьбы. Надеюсь скоро к Вам вернуться, поскольку знаю, как Вы волнуетесь.

Не беспокойтесь же, но утешьтесь — все хорошо. Да пребудет благословение Божие над Вами, всеми домочадцами и всем домом Вашим.

Лейпциг, 10 июля 1552 года,

Ваш дорогой сын

Йоганнес Лютер ».

Стемнело. Катарина положила письмо так, чтобы на него падал тусклый свет свечи.

Конечно, она позаботится об Элизабет. Эта хрупкая молодая женщина, по всему видать, не создана для тяжелой домашней работы. Даже ее отец, герр Круцигер [48] Каспар Круцигер (1504-1548) — крупный деятель времен Реформации, профессор, работал вместе с Лютером над переводом Библии. , как-то признал, что Элизабет вряд ли сможет вести дом…

Какая душная ночь! Катарина вытерла пот со лба и сняла платок. Ее длинные волосы упали на стол. Ветерок, залетевший в открытое окно, тотчас принялся играть поседевшими прядями. Никто больше не видит волосы, которые доктор Мартинус так любил гладить…