Яныбай Хамматов - Золото собирается крупицами

– Да уж чего хорошего, вон она как у тебя на лице припечаталась, жизнь твоя, – одни кости да под глазами синяки! – усмехнулся Сайфетдин. – А знаешь, зачем я тебя к Михаилу веду?

– Не знаю…

Сайфетдин оглянулся и, понизив голос, наклонился к самому уху Хисматуллы:

– Ленина изучать…

– А что это такое?

– Ленин? Это большевик, большой, то есть, человек, а славится тем, что богатство у богатых отбирает и бедным поровну раздает…

– Какой он, как Гали-богатырь?

– Э-э, сравнил! Да Ленин его одним мизинцем свалит! Думаешь, зря его все богачи боятся?

– Здорово! – оживился Хисматулла. – Вот бы к нам пришел! Я б тогда Хажисултану первому отомстил… – Он задумался, посмотрел на старика. – Скажи, Сайфетдин-агай, хороший, по– твоему, Михаил?

– Михаил? Очень хороший! Смотри, он хоть и русский, а мусульман тоже защищает, в обиду не дает, всех наших баев ненавидит, а бедняку сам первый руку протянет и из беды вызволит!

– И русских баев тоже ненавидит?

– И русских, всех богачей. Он всегда за бедняков, он за них и на каторге был, и в остроге сидел! Восемь раз, легко сказать! А сколько знает! Что ни спросишь – на все у него ответ есть, и бумагу читает здорово, прямо шпарит без заминки…

Вдали показался накренившийся набок барак, вдруг из-за кустов выскочила одичавшая косматая кошка и метнулась обратно через дорогу. Зеленые глаза ее фосфорически вспыхнули в темноте.

– Агай, повернем обратно! – Хисматулла остановился и потянул товарища за рукав. – Пути не будет…

– Брось дурака валять! – Сайфетдин рас смеялся. – Мы ее сейчас шуганем назад, и дорога будет чистая…

Он ловко, как булочку, слепил снежок из рыхлого снега и, размахнувшись, запустил в темноту и, видимо, попал в кошку, потому что она прыгнула за старую, высохшую березу и закарабкалась наверх.

– Раз она у нас над головой, то дорога свободна! – сказал Сайфетдин. – Айда, парень!..

Но стоило им приблизиться к бараку и Хисматулла увидел притаившегося у стены человека, как опять ему стало не по себе.

«Все равно тут дело нечистое! – подумал он. – Не зря кошка нам дорогу перебегала!»

Длинная тень отделилась от стены, и Хисматулла увидел рядом человека, беспечно насвистывающего незнакомую песенку.

– Эй, братки! Нет ли, случаем, у вас спички?

Он подошел ближе, вглядываясь в их лица, крутя в пальцах папиросу.

– Что ты! —притворно удивился Сайфетдин. – Где ты в наше время спички найдешь! Еслихочешь – высеку искру из кремня…

Однако человек не стал прикуривать, а лишь мотнул головой и пошел себе дальше, и Хисматулла понял, что эта таинственность не была случайной.

Сайфетдин тоже ничего не сказал незнакомцу и потянул на себя дверь барака.

Барак был старый, заброшенный, нежилой, и воздух в нем пах землей, мышами и керосином от маленькой лампы без стекла, сучившей к потолку черную нитку копоти. Она стояла на ящике посредине барака, а вокруг него и дальше, на прогнивших нарах, густо сидели старатели.

Хисматулла не сразу узнал Михаила, сидевшего спиной к двери, но вот тот обернулся, улыбнулся парню и, видимо, продолжая начатый разговор, стал отвечать кому-то:

– Вот ты говоришь – царь!.. Если бы, дескать, он все знал, все было бы по-другому!.. А он такой же богач, как и все, нужно ему о тебе думать – прямо голова с утра до ночи трещит… Да если хочешь знать – он жаднее всех, потому что богач поменьше свою округу обирает, а царь всю Россию… И ты хочешь, чтоб он твою нужду понял? Да? Держи карман шире!.. Хочешь, чтоб он с бая снял камзол и на тебя надел? Да любой богач, любой бай ему дороже и ближе, чем мы, голытьба и нищета… И пока он будет стоять над нами – нам житья не будет, не жди!..

– Хорошие цари тоже бывают, и баи хорошие бывают, – возразил рыжебородый пожилой старатель, сидевший около ящика. – Все зависит от того, какой человек…

– Согласен! – Михаил кивнул головой. – Люди разные, но баи все одинаковые… Если он не будет жить грабежом и обманом, он и баем не станет!.. Что ему легче – пожалеть тебя или ограбить до последней нитки? Конечно, ограбить!.. А пожалеет тебя – и сам в кармане недосчитается…

– Так уж непременно и ограбит? – спросил рыжебородый. – Меня, к примеру, никто не грабил и не раздевал до нитки.. Я свои деньги гор бом добываю, а уж сколько заробил – по одежке протягивай ножки, стало быть…

– Но откуда ты знаешь, сколько ты заработал?

– Как откуда? —удивился старатель. – Да из бумаги, на которой ставлю свою подпись…

– И ты думаешь, что на бумаге на самом деле написано, сколько ты заработал? А тебе не приходило в голову, что этой бумажкой тебе глаза заклеивают, чтобы ты ничего не видел и не понимал?