Яныбай Хамматов - Золото собирается крупицами

– Хисматуллу! Сумарокова! Сайфетдина! – вразнобой закричали забойщики.

– Нужно человек пять, не больше, – вот за эти два дня обсудите все кандидатуры, а потом на следующем собрании решим окончательно. Делегация должна будет предъявить наши требования об увеличении заработной платы, улучшении условий труда в шахте и о лучшем снабжении прииска продуктами питания. Если администрация откажется удовлетворить эти требования, рабочие прииска в тот же день должны бросить работу!

И хотя все было ясно, старатели долго не расходились, а Михаил, окруженный со всех сторон шумно дышавшей толпой, еле успевал отвечать на вопросы рабочих…

С утра Загит подошел к прииску, но Гайзуллы еще не было. Стараясь согреться, он стал прыгать между старыми отвалами, изредка попадая ногой в лужицы, подернутые тонкой, хрустящей корочкой льда; корочка с треском надламывалась и тут же уходила под воду. Бледный розовый круг солнца медленно поднимался над горой, бегущая по ней дорога напоминала длинную, развернутую шкурку лаваша, чем выше поднималось солнце, тем теплее становилось вокруг. Разбросанные то здесь, то там березки были покрыты нежной и радостной зеленой дымкой; подойдя поближе, Загит увидел, что за ночь почки лопнули и показались свернутые трубочкой, клейкие острые листья со слабым свежим запахом. Загит сломал веточку, поднес к лицу и в ту же минуту увидел Гайзуллу, который, осторожно обходя ямы и бугорки, вел под руку; заметив Загита, он махнул ему свободной рукой.

– Что так долго? Я ж тут бегал, бегал, пока не согрелся… Сам же велел пораньше! – обиженно сказал Загит.

– Ток ходил смотреть, – важно ответил Гайзулла.

– Ток?

– Ну да, как глухари токуют… Никогда не видел?

– Нет…

– Ух, здорово! – Гайзулла хлопнул себя по ноге. – Ходят по поляне, ворчат, оба крылья распустили, а потом как подпрыгнут и ка-а-ак бросятся друг на друга, только перья летят!..

– А как же они тебя видели и не улетели? – удивленно спросил Загит.

– Э-э, надо знать, как подойти, чтобы не за метили! – хитро улыбнулся Гайзулла, но Фатхия тронула его за рукав, и он, вспомнив, что пришел работать, посерьезнел: – Ну ладно, хватит болтать! Ты, мать, покамест мой в тазу, а мы канаву до того вон отвала пророем, а то тяжело сюда глину таскать… Идем! – кивнул он Загиту.

В канаве росли невысокие, чахлые березки, и Гайзулла, ударив лопатой, срезал кусок коры у одной из них. На свежем срезе тотчас выступили белые капельки сока.

– Черт, – недовольно сказал Гайзулла и продолжал копать. Загит старался поспеть за ним, но не мог.

На дне ямы скоро набралась вода, и работать стало труднее, но лопата все так же ловко мелькала в руках у Гайзуллы, тогда как Загит уже выдыхался. Время от времени Гайзулла бормотал:

– С воз глины наверняка промоем, уж чет верть спички золота точно намоем… Понял? Главное, дышать ровно, понял? – Пот градом катился по лицу мальчика, и он то и дело смахивал его рукавом; становилось все жарче; наконец Гайзулла воткнул лопату в землю.

– Ты покамест еще покопай, а я к матери схожу, что-то она там остановилась… – сказал он и, подпрыгивая, захромал к Фатхии.

Фатхия неподвижно сидела на камне, держа на коленях таз, на дне которого мелко блестел песок и шлак. Лицо ее было усталым, казалось, почернело от горя, на руках явственно обозначились жилы, даже платок, несмотря на ветер, был неподвижен, – старуха крепко затянула им голову, и, когда Гайзулла подходил, на секунду ему почудилось вдруг, что мать окаменела – так вросла в камень Фатхия с тазом в руках.

– Мама, – окликнул мальчик.

– А, пришел… – тихо отозвалась Фатхия, повернув голову и стараясь на слух определить, где стоит сын. – Посмотри, нет ли золота…

Гайзулла заглянул в таз, помешал рукой песок и покачал головой:

– Покамест нету…

Набрав снова полный таз глины, он поставил его перед матерью и собрался уходить, когда Фатхия вдруг заерзала на камне, сухие руки ее беспокойно задвигались на коленях:

– Куда ты его положил, а? Я не могу найти…

– Кого? – удивился Гайзулла. – Таз возле тебя стоит…

– Куда ты делзолото, спрашиваю?

– Я же сказал, нет золота, – стараясь говорить грубее, как взрослый, ответил Гайзулла. – Ты что, совсем не слышишь?

– Ни одного знака? – недоверчиво пере спросила старуха.

– Нет же, нет! А если бы и было, что тогда? Промой еще немного, скоро домой тебя отправлю..

Фатхия, вздохнув, снова окунула таз в талую, желтую от глины воду и стала его трясти, а Гайзулла вышел на дорогу. Он заметил идущую в сторону поселка женщину с вязанкой хвороста на плечах. Женщина согласилась отвести Фатхию домой, и они вместе подошли к старухе.