Роберт Харрис - Архангел

Снизу, из вестибюля, послышался мужской голос:

— Кто там, наверху?

Келсо понимал, что надо откликнуться. Так было бы проще доказать отсутствие преступных намерений, свою невиновность: сразу выйти на лестничную площадку, назваться и извиниться. Он очень извиняется. Дверь была открыта. Такой интересный старый дом. Он историк. И любопытство взяло верх. Ведь украсть-то здесь нечего. Право же, он очень извиняется.

Но Келсо не выбрал этот путь. Да он и не выбирал. Он просто ничего не предпринял, что тоже было своеобразным выбором. Он стоял, согнувшись, в бывшей спальне Лаврентия Берии и боялся пошевелиться, точно хруст костей мог выдать его, — стоял и прислушивался. С каждой секундой его шансы выйти из дома, объяснив свое присутствие, уменьшались. Послышались шаги того человека по лестнице. Он поднялся на семь ступенек — Келсо сосчитал, — остановился и с минуту постоял.

Затем спустился, пересек вестибюль, и дверь захлопнулась.

Келсо ожил. Подошел к окну. Не дотрагиваясь до занавески, прижался щекой к стене и выглянул на улицу в щель между рамой и пыльным нейлоновым тюлем. Он увидел мужчину в черной форме, который стоял на тротуаре возле фургона с карманным фонарем в руке. Затем сошел с тротуара и, прищурясь, стал смотреть на дом. Человек был приземистый, похожий на обезьяну: руки были слишком длинные для плотного туловища. Внезапно он посмотрел прямо на Келсо — грубая тупая морда, — и Келсо отшатнулся от окна. Когда он снова рискнул выглянуть, мужчина открывал дверцу со стороны водителя. Он бросил в машину фонарь и забрался на сиденье. Заработал мотор. Фургончик отъехал.

Келсо выждал с полминуты и помчался вниз. Его заперли. Просто невероятно. Он чуть не рассмеялся от нелепости случившегося. Он заперт в доме Берии! Входная дверь была громадная, с большим чугунным шаром вместо ручки и замком величиной с телефонный справочник. Попытавшись ее открыть, Келсо стал внимательно осматривать дверь. Что, если тут существует сигнализация? В полутьме он не мог разглядеть, есть ли какое-либо приспособление на стене, но это могла быть некая допотопная система — скорее, пожалуй, так! — нечто, включающееся от нажатия, а не от того, что кто-то пересек луч. При мысли о такой возможности он застыл.

Действовать его заставила сгущавшаяся темнота и опасение, что если он не найдет выхода, то всю ночь просидит здесь. Возле двери был выключатель, но Келсо не осмелился включить свет: охранник явно что-то заподозрил и может приехать вторично. К тому же стоявшая в доме мертвая тишина убеждала в том, что все системы жизнеобеспечения отключены и дом заброшен. Келсо попытался вспомнить рассказ Рапавы — как он шел к телефону, когда позвонил Маленков. Кажется, он вошел в дом с черного хода и, миновав караульную и кухню, попал в вестибюль.

Келсо направился в темный проход за лестницей, нащупывая путь по стене. Штукатурка была холодная и гладкая. Первая по ходу дверь была заперта. А вторая — нет: оттуда тянуло холодным воздухом, но Келсо почувствовал внизу пустоту — наверное, погреб — и поспешил закрыть дверь. За третьей голубовато заблестели металлические поверхности и пахнуло застоялым запахом еды. Четвертая дверь была в конце прохода и вела в комнату, где, как он предположил, когда-то сидела охрана Берии.

В противоположность остальному дому, из которого все было вывезено, здесь стоял простой деревянный стол, стул и старый буфет, словом, остались какие-то следы жизни. Номер «Правды» — Келсо сумел разглядеть лишь знакомое название, — кухонный нож, пепельница. Он провел рукой по столу и почувствовал крошки. Слабый свет проникал сюда сквозь пару маленьких окошек. Между ними находилась дверь. Конечно, заперта. Ключа не было. Келсо снова посмотрел на окна. Слишком узкие — не пролезть. Он набрал в легкие воздуха. Некоторые привычки наверняка интернациональны! Он провел рукой по притолоке справа от двери и обнаружил то, что искал. Ключ легко повернулся в замке.

Келсо открыл дверь, вынул ключ из замочной скважины и, подумав, что поступает правильно, снова положил его на место.

Он очутился на большом, метра два шириной, крыльце с покатым полом и сломанными перилами. Из глубины сада до него доносился грохот транспорта и натужный вой большого самолета, снижающегося перед посадкой в «Шереметьево». Дул холодный ветер, в котором чувствовался запах костра. В небе гасли последние отблески дня.

Видимо, сад забросили в то же время, что и дом. Никто многие месяцы не занимался им. Слева находилась оранжерея вычурной постройки, с железной трубой, заросшая диким виноградом. Справа — темно-зеленые заросли разросшихся кустов. Впереди высились деревья. Келсо шагнул с веранды на ковер из листьев, покрывавший лужайку. Ветер шевелил листья, приподнимал их и вдруг бросил охапку в стену дома. Расшвыривая листья, Келсо зашагал к фруктовым деревьям; подойдя ближе, он увидел, что это вишни: около ста больших старых деревьев вздымались ввысь — настоящий чеховский сад. Внезапно Келсо остановился как вкопанный. Земля под деревьями всюду была гладкая, ровная, за исключением одного места. У корней одного из деревьев, возле каменной скамьи, было темное пятно, чернее окружающих теней. Келсо сосредоточенно сдвинул брови. Неужели это ему не кажется?