Николай Энгельгардт - Павел I. Окровавленный трон

Едва императрица увидела тело супруга, громкий вопль излетел из груди ее.

Шталмейстер Муханов и доктор Роджерсон поддержали Марию Федоровну. Великие княжны тихонько заплакали.

С минуту все стояли неподвижно. Страшная тишина была вокруг мертвеца.

Тогда императрица стала приближаться к телу. Колени ее медленно сгибались, и она поникла, целуя маленькую, изящную, уже пожелтевшую, восковую руку императора.

— Ах, друг мой! — могла она только проговорить.

Вдруг загрохотали барабаны караула, стоявшего с другой стороны опочивальни.

Вошли Александр и Елизавета, сопровождаемые графом Паленом и князем Платоном Зубовым.

Златокудрый, юный Александр, несмотря на всю скорбь свою, проехавшись в Зимний и обратно, овеянный весенним дыханием солнечного, прелестного утра, получив уже множество знаков беспредельного обожания со стороны государственных чинов, гвардии и толпившегося на улицах радостного народа, входя в опочивальню, внес с собой струю жизни и отражение блеска ее на нежных алых устах, чуть опущенных ланитах и на прекрасных очах своих.

Но когда он впервые увидел изуродованное лицо своего отца с надвинутым на проломленный висок и зашибленный глаз краем шляпы, накрашенное и подмазанное и все же, несмотря на гримировку, обнаруживавшее ужасные синие кровоподтеки, тогда юноша впервые ясно понял и представил себе, что произошло с несчастным родителем его. Пораженный, немой, побелев, как полотно, недвижно остановился он, вперив широко раскрытый, полный ужаса взор на страшные останки самодержца.

Императрица-мать на шум обернулась к входящим.

Несколько мгновений она переводила взор с сына на мертвого мужа и обратно.

Затем, отступив от тела, она сказала сыну, негромко, но отчетливо, с выражением глубочайшего горя и совершенного достоинства.

— Теперь вас поздравляю: вы — император.

При этих словах император Александр, как сноп, рухнул во весь рост без чувств.

Никто не успел поддержать его.

И слышно было, как античная, златокудрая голова его звонко ударилась об пол.

Императрица взглянула на сына без всякого волнения, взяла под руку шталмейстера Муханова и, поддерживаемая им и графиней Ливен, удалилась в свои апартаменты.

В своих записках Д. X. Ливен рассказывает, что Павел I «нередко наезжал» в Смольный; «его забавляли игрою маленьких девочек, и он охотно сам даже принимал в них участие». Ливен вспоминает, что играла в жмурки с императором, Понятовским, Конде и Суворовым. Допустимо, что играли и в горелки (Примеч. автора).

Этот пруд, который ширится в долине, повторяет в лоне своих вод зеленеющие шипы, оцепленные виноградными лозами. Чистое небо, лазурь безоблачная там живо отражаются, обогащая картину изображения.

Но в то время, когда удивляются этой волне, в которую глядится небо, зефир летит и омрачает ее поверхность Единым дыханием он смешивает черты и блеск стольких предметов и исчезает.

Желание, вздох, о моя дочь, может также взволновать сердце, где начертана скромность, где блистает мудрость. Спокойствие на этих водах может возродиться; но оно безвозвратно теряется в сердце, в котором любовь стала господином.

При императоре Николае Павловиче было уже 324 камергера и камер-юнкера и 180 фрейлин.

Я потерял мою Эвридику. Ничто не может сравниться с моим несчастьем. Мертвое молчание! Тщетная надежда! Какая скорбь раздирает мое сердце!

Хлеба и женщин.

Хлеба и зрелищ.

Я покоился на ложе опьянения, Морфей сомкнул мои глаза, мне казалось, что я был с Глицерой и наслаждение открыло мне небеса; Минерва посылает мне мудрость, Венера — привлекательность, красоту; Геба — свежесть, юность; Марс — лавры и честь; Вакх говорит пей; Аполлон: пой и прими эту лютню, если она тебя пленяет; получи, говорит Плутос, если тебя тянет к золоту; Амур мне говорит: люби. И я люблю.

Непереводимая игра слов. Щербатов спрашивая по-французски о здоровье де Сакса, буквально говорит «Как вы себя носите?» На что де Сакс и отвечал «На лошади» произнося «шваль». Щербатов строит на этом каламбур.

Она посмотрела в зеркало и, довольная этим преображением, решила его сделать полным при помощи румян и мушек, как видела она, поступает ее хозяйка; только румяна она положила себе на нос а мушку прилепила посреди лба.