Виктор Суворов - Контроль [Новое издание, дополненное и переработанное]

— Тут ничего не придумаешь.

— Нет, Ширманов, придумать можно. Жалко, Вашингтон, в отличие от европейских столиц, сразу после окончания рабочего дня пустеет. Но ничего. В общем так: мистер Стентон должен сам умереть. Умереть сегодня. Естественной смертью. На глазах десятков свидетелей.

— Дракон, уже вечер. Умереть естественной смертью сегодня в Вашингтоне на глазах десятков свидетелей — это только на вокзале. Невозможно.

— Ширманов!

— Я.

— Займись.

Добро и звери помнят.

Стрелецкая Анастасия Андреевна — верный страж сталинской власти. Если разобраться — свирепая рысь. Но и без разбирательства ясно: ищейка, измену вынюхивающая, готовая рвать любого, на кого Хозяин укажет.

Но и в ее черствой душе не погасли искорки благодарности. Обучил Севастьян редкому умению сейфы курочить, за то Настя от случая к случаю его подкармливает. И подпаивает. Хотя можно было бы словами благодарность выразить да на том и успокоиться.

Процесс нелегального подкармливания (и подпаивания) арестантов в определенных кругах именуется термином «греть зону». Настя греет не зону, а всего одну камеру, в которой заточён Севастьян и трое других обитателей. Но как передать Севастьяну? Тут нет проблем. Севастьян — преподаватель. Севастьян учит бойцов личной сталинской тайной армии умению вскрывать сейфы. Для того создана учебная точка с десятками самых разных сейфов. Настя на этой точке мастерство оттачивает, повышает квалификацию. В сейфе, который ни размером, ни цветом из всех остальных не выделяется, оставляет огурчики, помидорчики, круги колбасы копченой, грелки со спиртом или другими бодрящими жидкостями. Приходит Севастьян урок проводить, задает очередному балбесу задачу, и пока тот, матерясь и ногти кусая, с неподдающимся замком возится, учитель у другого сейфа, дверкой прикрывшись, глотнет пару раз затяжными глотками коньяка кремлевского стандарта, зажует ломтиком лимона и урок продолжает, над очередным недотепой посмеиваясь.

Выращивают умные люди в Грузии, в долине реки Алазани кусты с чудотворными листьями: пожуешь, и на любого вертухая после пьянки дыши, разоблачения не опасаясь. Подсказал Севастьян, где, у кого таких листьев добыть, добыла Настя, в сейф уложила с запасом на многие месяцы — пей, да дело разумей.

Не только сам Севастьян тайно подкармливается, но и соседей не забывает — каталу, то бишь шулера, липача да щипача. У них учебные точки рядом. Так что и им перепадает.

Сегодня загрузила Настя сейф, заперла, тут и Севастьян с учеником. Прошел мимо, вроде как и не знакомы они. Потом вдруг обернулся:

— Штой ты, девонька, нынче смурная?

Вздохнула Настя тяжело, не ответив.

Севастьян новому ученику коротко: брысь! Мол, у меня есть дела куда более важные, чем бездарей обучать.

Прикинула Настя: можно ли Севастьяну тайну свою доверить? Можно, конечно, не доверять. Можно действовать по своему разумению. И наломать дров. И тогда подомнет страну Ежов Николай Иванович со товарищи. И что будет толку от сохраненного секрета? Если же рассказать, то, может быть, он и подскажет что-нибудь дельное. А вынести секрет из этих стен Севастьяну не выгорит. Ему отсюда никогда не вырваться. Да и незачем ему такие секреты никому выбалтывать. Потому решила: доверить можно.

— Севастьян Иванович, тех, у кого холодные головы и чистые ручки, вы, насколько понимаю, любите, но не очень.

Хрустнул Севастьян огурцом, подтвердил:

— Люблю, но не очень.

— Поможете клубочек раскатать?

— Почему бы и не помочь.

Развернула Настя схему спецучастка Куйбышевского управления НКВД:

— Дело вот какое. В этом месте ребята, у которых холодные головы и горячие сердца, что-то замыслили. Я уверена — заговор. Я еду к ним. Вход мне обеспечен. Выйти оттуда невозможно, если не выпустят. Но не это главное. Как узнать, что они там решили, что делать собираются? Вот в чем вопрос.

Севастьян внимательно рассмотрел схему:

— Ищи барбут.

— Барбут? Ах, ну да, правильно, барбут искать надо. Сама-то я и не догадалась. А что это такое — барбут?

— Барбут — это катран.

— Катран… Катран — это такая акула тихоокеанская.

— Катран — это тайный притон. Заговор начинается в обстановке домашней, доверительной. Где это? Не в кабинете же служебном. Не на квартире. Потому как квартиры чекистов прослушиваются, они это знают. Где тогда? Где-то в уютном домике. Если дело крупное замыслили, то должны тайно собираться. И не однажды. Если надо поговорить со своими людьми о чем-то недозволенном, где они это делают? Короткий разговор — это в лесу. Леса на спецучастке в достатке. Ну а если разговор с пьянкой на всю ночь, тогда где? А ведь заговор просто так в лесу не рождается, и в лесу не зреет. Заговор начинается с доверия участников друг к другу. В притоне они собираются. На катране.