Не прошло и трех дней, приехал Холованов на длинной черной машине и забрал Настю Жар-птицу навсегда.
4
Двое в бесконечном подвале. Холованов строг. Разговор серьезный.
— Веришь ли, Анастасия, в социальную справедливость?
— Верю.
— Не будем о названиях спорить: социализм, коммунизм… Веришь ли в то, что можно на земле построить общество, в котором будет обеспечена справедливость для всех?
— Верю.
— Вот и я верил.
— А сейчас?
— Это к делу не относится. Главное, чтобы ты верила. Думаю, ты веришь, и потому новая тебе работа. Основоположники говорили, что социализм — это контроль. Правильно говорили. В капитализме у каждого своя плошка, тарелка или блюдо. Социализм — общий котел и распределение по справедливости. В капитализме нет того, кто распределяет. Потому капитализм — это свобода. А общество социальной справедливости должно иметь класс людей, которые все общественные блага берут под единый контроль и распределяют по справедливости. Тот, кто у котла, тот, кто распределяет, получает такую власть над людьми, которая никакому капиталисту присниться не может. Социализм — это власть меньшинства, это власть тех, кто стоит у общего котла. Миллионы шакалов бросились к общему котлу: одно дело — создавать блага, другое — распределять. Шакалам нравится распределять. Любая социальная справедливость неизбежно порождает власть тех, кто справедливость осуществляет. Справедливость — категория субъективная. Те, кто у котла, решают по своему разумению, что есть справедливость.
— Тех, кто у котла, надо тоже контролировать. И почаще стрелять.
— Вот такая у тебя и будет теперь работа.
— У меня биография вражеская.
— Именно такие и нужны.
— Почему?
— Чтоб тебя под контролем держать.
5
Суханово — это монастырь бывший. Под Москвой. Следственный изолятор особого назначения.
Если в Лефортово признаний не выбьют, то в Суханово отправляют. Тут брака в работе не бывает. Тут выбьют.
Суханово — это лес березовый, это птиц пересвист, это воздух свежий.
Суханово — это, кроме всего, дом отдыха высшего руководящего состава НКВД. Первый этаж — камеры пыточные, второй — номера-люкс для отдыхающих чекистов. Когда на террасах второго этажа звучит божественная мелодия «Амурских волн», когда женщины в длинных платьях заполняют второй этаж, следователям на первом этаже объявляют перерыв. На несколько часов пусть не будет визга и писка подследственных, пусть только птицы поют и звучат бессмертные вальсы.
Объявлен перерыв. На втором этаже бал. Дамы улыбаются Николаю Ивановичу Ежову. Николай Иванович отвечает улыбкой. Николай Иванович спешит. Под пыточными камерами — расстрельный подвал. Николай Иванович знает, что все помещения здесь можно прослушать, только расстрельный подвал нельзя.
Работа в подвале уже завершена. Подвал уже убран.
Сегодня в расстрельном подвале короткое тайное совещание: Ежов, Фриновский, Берман. Надо быстро решить два десятка вопросов. И снова появиться среди танцующих.
— Я разбираюсь с историей Великой французской революции. Был там у них за главного некий Робеспьер — Верховное существо. Был полный революционный порядок. Резали народу головы, и все было великолепно. А потом Верховное существо начало резать головы своим… Ну, его, понятно, того… свои ему голову и оттяпали.
6
— Правило в контроле такое: каждый может выбирать себе любое оружие, которое ему нравится, — старый оружейный мастер за много лет ружейным маслом пропах. Взгляд суров: — У меня на складе есть все, что можно придумать. Исключение: советское оружие. Советского мы не используем.
— А почему? — Настю Жар-птицу в любом деле причина интересует.
— Не положено.
Исчерпывающий ответ.
— Коллекция у вас — позавидуешь.
— Вам, девушка, если затрудняетесь в выборе, я бы рекомендовал…
— Я в выборе не затруднюсь. Дайте мне «Лахти».
— «Лахти»? — оружейный мастер выставил два зуба вперед, отчего стал похож на старого насторожившегося зайца.
— «Лахти».
— Редкая штука, — он еще сильнее выставил два зуба. — А не боитесь, что тяжеловат будет?
— Боюсь.
— А не боитесь, что со снабжением патронами проблемы возникнут?
— Так к нему же патроны от «Парабеллума». Какие проблемы?
— Правильно, девушка, правильно. Ну что ж, идите за мной. Было у меня всего три «Лахти». Один товарищ Холованов взял, другой — еще какой-то дядя. В общем, один всего у меня остался «Лахти». Берег для какого-нибудь ценителя и знатока, но все «Браунинг» или «Кольт» просят.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу