Виктор Суворов - Контроль [Новое издание, дополненное и переработанное]

Еще и на комментатора. На боку товарища Холованова — «Лахти» Л-35. Это если вдруг комментатор взбесится и начнет всякие мерзости в микрофон выкрикивать: так чтоб долго не кричал, чтоб его сразу тут и порешить одиночным выстрелом между глаз. Еще у Холованова в руке рубильник: тот правит, у кого связь в руках. У кого связь, тот команды передавать может. Кто команды передает, тот парадом командует. Не зря товарищ Ленин в первую голову телеграф захватывать рекомендовал. Так вот, связь в надежных руках. Рубильник в руках на тот случай, если враги в кабинку ворвутся и в микрофон начнут передавать толпе не те команды, какие следует. В этом случае дернет Холованов рубильник и всю систему связи одним электрическим ударом расшибет. Лучше никакой связи, чем ее в руки врага отдать.

Прямо у кабинки, в которой комментатор с Холовановым сидеть будут, — три чекиста. С виду — техники микрофонные. На самом деле они для того, чтоб Холованова продырявить, если он взбесится и сам в микрофон гадости кричать вздумает. Оружие у них — под пиджаками. Оттопыриваются пиджаки на задницах. Оружие у них — без особых претензий. На всех не напасешь заграничных «Люгеров», «Кольтов» и «Лахти». Потому оружие у них — обыкновенные родные «тэтэшники». Ни отделки у «тэтэшника» элегантной, ни вида заморского. Одно хорошо: лупит мощно и точно. Надежная штука ТТ. Никогда не подведет.

Но если у одного микрофонного техника при стрельбе по Холованову осечка выйдет, так передернет он затвор и тут же другим патроном Холованова успокоит. А пока он передергивать будет, Холованова пробьет восемью дырками другой товарищ. На то и приставлен рядом с первым. Ну а если и у него заедание или перекос затвора, то тогда третий товарищ из Холованова решето делать будет. Но это на самый крайний случай. А в нормальной обстановке чуть что они все втроем по восемь патронов в Холованова всадят, сменят магазины — и еще каждый по восемь.

А пока улыбаются они Холованову. И он им улыбается. Почтительны те трое: сталинский личный пилот. С таким не шути. С другой стороны, прикажут завтра — и превратится сталинский личный пилот в обыкновенного клиента с маленьким входным отверстием в затылочной части черепа и с большим выходным отверстием в лобной части. Может быть и наоборот. Можно к товарищу Холованову в лапы попасть и превратиться в его клиента… Потому лучше с ним пока не ссориться, а улыбаться: как дела, дорогой товарищ?

Идут часы. Палит солнышко беспощадное. Пылит аэродром. Тренировка продолжается. Холованов по телефону команду-циркулярку: блокируй! Это значит, из одной коробочки в другую хода никому не будет. Выпускай на север! И это понятно: в каждой коробочке выпускай людей в северном направлении, а в другие не выпускай. Отпусти блокировку! Это значит, толпа вообще присутствие чекистов ощущать не будет — ходи в любом направлении. И опять: блокируй! В южном направлении — выпускай! Так миллионную толпу контролировать можно. Тут еще рядом пикапчики стоять будут. Чуть что — через толпу вооруженную группу в любую точку аэродрома перебросить можно.

Если связь телефонная откажет, то и тогда контроль над чекистскими цепочками не нарушится. Тогда команды другим образом передаваться будут. Молчаливыми жестами по цепочкам. И подражанием впереди стоящему. Рядом с комментаторской будочкой поставили детинушку. Выше него во всем НКВД не найти. Если Холованов прикажет ему сесть — сядет. Тогда все, кто его видят, тоже садятся. И все, кто их видят, сядут. А садиться зачем? Для дисциплины. Мало ли что случиться может? Мало ли какая ситуация сложится? И связи нет. Так вот выполняй команды молчаливые. Любые команды выполняй. Любые!

Выполняй, что прикажут. Потому команды из стеклянной будки так и сыплются: встать, садись, ложись, встать, садись, разойдись, становись!

Рядом по полю пустому две подружки-хохотушки гуляют. Катька и Настюха. Перед прыжком своим рекордным пришли просто на поле посмотреть, на котором приземляться. И все им смешно. Хи-хи да ха-ха. И Холованову рожки показывают.

Не понимают, что у Холованова за них душа болит. Глупые совсем. Вообще ничего не понимают. А риск немалый. Надо бы их еще как-то подстраховать.

Настя с Катькой все полем гуляют. Мордочки чекистам корчат. Катьке все бы хохотать. А Настя нет-нет да и вспомнит о прыжке предстоящем.

— Ты, Катька, не схлюздишь?

— Да я затяжными прыгала, когда ты еще укладку осваивала. Ты бы не побоялась, раньше времени не рванула бы, не раскрылась бы на пятистах.