Анита Диамант - День после ночи

На койке у самого выхода Теди заметила Зору, свернувшуюся калачиком. Теди постаралась закрыть дверь как можно тише, а потом со всех ног кинулась в уборную, по дороге уговаривая себя не волноваться: ведь в Атлите остаться голодным невозможно. Запасы чая или сахара на кухне могли иссякнуть, но там всегда было вдоволь хлеба и салата из помидоров и огурцов, по мнению местных идеально подходившего для завтрака. Сидя в уборной, Теди попыталась вспомнить, как на иврите будет «помидор».

– Агвания! – воскликнула она.

– Что? – спросили из-за перегородки.

– Простите, я думала, здесь никого нет, – смущенно пробормотала Теди.

– Агванию тебе в столовой дадут. Только беги быстрее, а то они скоро закроются.

Теди решила спросить Нурит, одну из преподавательниц иврита, как будет «огурец», но потом вспомнила, что на сегодня занятия отменены. Одна из политических партий призвала к забастовке против британцев, и учителя примут участие в демонстрации. А это значит, что никакого иврита, никакой гимнастики – никакого разнообразия.

Внезапно ей представился день, пустой и долгий, который надо прожить среди абсолютно чужих, не понимающих ее людей. В отличие от большинства обитателей Атлита, идиш не был для Теди родным языком. «Эта грязная тарабарщина» была запрещена в доме ее матери, хотя она слышала, как на идише говорил дед, и неплохо выучила этот язык за время пребывания в лагере для перемещенных лиц и по дороге в Палестину. С каждым днем она все лучше понимала иврит, но слова по-прежнему давались ей с трудом. Очень часто они казались ей анаграммами, случайными наборами букв. Их Надо было как-то сложить, чтобы получилось слово.

– Аг-ва-ния, – прошептала она, умываясь. Приятное слово, неплохое имя для кошки. Она уже давно мечтала о кошке – пятнистой, черно-рыжей. «Интересно, есть такие в Палестине?» – подумала Теди. Надо будет кого-нибудь спросить. А заодно и как будет «огурец».

Громкие крики вывели Теди из состояния мечтательной задумчивости. А потом, услышав в отдалении паровозный свисток, она улыбнулась. Прибывают новые иммигранты, значит, теперь день пройдет быстро и не придется слишком много думать.

Она присоединилась к толпе, продвигавшейся к юго-западному концу лагеря, к тому месту, куда должен был подойти поезд. Несколько девушек поздоровались с ней, а двое парней попытались перехватить ее взгляд. К Теди подбежала Ханна, луноликая и жизнерадостная. Протянула яблоко. Кажется, Ханна тут всех знала по имени.

– Ты ведь на завтрак опоздала, – сказала она.

– Большое спасибо, – старательно выговорила Теди.

– Быстро ты иврит учишь, – заметила Ханна. Она уже одевалась как настоящий кибуцник, в бриджи и лагерную блузу, а волосы заплетала в две тугие косички.

– Здорово, правда? – Она вытянула шею, высматривая поезд. – Поселенцы нам сейчас очень нужны. Чем больше, чем лучше.

Теди энергично закивала, ей стало стыдно, что для нее прибытие новых беженцев – развлечение. Теди двинулась за Ханной, яростно проталкивавшейся через толпу. Оказавшись впереди, они попытались рассмотреть что-нибудь за переплетениями колючей проволоки.

В конце железнодорожного пути не было ни станции, ни даже деревянной платформы. Рельсы просто обрывались посреди поля, заросшего высокой травой и цветами. Тысячи ног вытоптали сорняки и утрамбовали пятачок земли, а потом проложили и тропинку, что бежала параллельно забору Атлита до шоссе, ведущего к главным воротам. Этот пятиминутный маршрут от станции до ворот регулярно преодолевали измученные, напуганные люди. Они прибывали сюда с потрепанными чемоданами и последней надеждой.

Паровоз запыхтел и начал понемногу сбавлять ход. Потом состав остановился, и английские солдаты стали открывать двери трех товарных вагонов. Кто-то за спиной Теди прошептал:

– Совсем стыд потеряли! Меня сюда везли на автобусе с черными окнами, и то жутко было. Но чтобы вот так?!

Теди обернулась и уловила слабый, но тревожный запах камфоры, исходивший от женщины, которая произнесла эти слова. Она была очень бледная – ясно, новенькая.

– Можно подумать, они не знают, что значит для евреев ехать в товарняке! Не понимаю я этих англичан. Ведь они против Гитлера воевали. Как они могут?

– Запугать хотят, – отозвалась девушка-болгарка с суровым лицом. На ней был черный шейный платок, знак принадлежности к одной из бесчисленных политических партий. Теди никак не могла запомнить их названия. Нас загоняют в товарные вагоны, чтобы ослабить наш дух. Не выйдет.