Франсиско Эррера Луке - Луна доктора Фауста

– Погасить огонь! – распоряжался Спира. – Всех заковать! С женщинами вести себя учтиво: они нам понадобятся, когда будем заключать мир. Веласко! Поручаю их тебе! Следи, чтобы не убежали и чтобы никто не смел обидеть их. Ну а вы, маэсе Эстебан, – он повернулся к переводчику, – освободите двоих пленников: пусть отправятся к касику и скажут ему, что я пришел с миром, и если он согласен заключить с нами союз, я верну ему жен и освобожу занятое селенье.

– Вы поступаете по справедливости, сеньор губернатор, – сказал Вильегас. – Признаюсь вам, мне сначала не пришлось по вкусу, что вы нарушили указ императора и обратили в рабство дружественное нам племя…

Глаза Спиры вспыхнули, но Вильегас, ничего не замечая, продолжал:

– Но теперь понимаю, что вы сделали это, чтобы заключить с ними мир, и не стану упрекать вас. Кроме того, я понимаю, что вас тревожит груз…

Спира устремил на него взгляд.

– Выслушайте меня, сеньор Вильегас, и постарайтесь понять. Я – капитан-генерал и губернатор Венесуэлы. Я облечен властью и располагаю силой, чтобы делать в этой стране все, что мне захочется. Кто вы такой, что беретесь судить о моих действиях?

Франсиско Веласко долго восхищался красотой пленниц.

– Это бывает…– лукаво сказал ему кто-то из ветеранов. – Поначалу мы на них и смотреть не хотим, как сытый не станет есть маисовую лепешку. Но когда на зубах паутина заведется, лепешка покажется райской пищей. Совсем даже они не хороши, Веласко: просто ты слишком изголодался.

Наступила ночь; из леса, со всех сторон подступавшего к деревушке, слышалось стрекотание сверчков и посвист какой-то ночной птицы. Дневной жар сменился ночной сыростью. Испанцы, завернувшись в плащи, сидели вокруг костра. Доминго Итальяно строгал кинжалом деревяшку. Веласко подкрался к нему со спины:

– А-а. бездельник, вот как ты несешь караул?!

– Чему быть, того не миновать.

– Дал бы ты мне как следует разглядеть этих индеанок, – попросил Веласко, входя в хижину. – У-у, какие хорошенькие, даром что дикарки! – через несколько минут донесся оттуда его голос.

– Уймись-ка лучше, если не хочешь неприятностей. Губернатор шутить не любит.

Веласко растянулся на земле, закинул руки за голову.

– Ах, сейчас бы какую-нибудь милашку под бок! С самого Коро живу монахом.

– Ишь размечтался! Довольствуйся воспоминаньями.

– Ты думаешь, эти бабенки нажалуются Спире? Да никогда! Они, видать, совсем не прочь… Видел бы, как они в меня вцепились, чуть только я ступил на порог.

– Ладно. Если тебе так уж приспичило, пользуйся возможностью до рассвета. В случае чего я свистну.

Рассвело; поднялся разноголосый птичий щебет. Костер прогорел и едва дымился. Доминго Итальяно спал крепким сном, так же как и остальные часовые.

– Мерзавцы! – нарушил их покой крик вынырнувшего как из-под земли Спиры. – Спите на посту! Где ваш капитан?

– Вон там, – показал Доминго Итальяно.

Спира, размахивая факелом, вошел в хижину и едва не ослеп от бешенства: на полу в чем мать родила лежали Веласко и пленницы.

– Негодяй! – закричал Спира. – Как смел ты обесчестить чужих жен, и к тому же еще жен здешнего касика?! Из-за тебя мы не сможем заключить с ним союз!

– Ваша милость, – забормотал, вскочив, Веласко. – Это не я! Они сами…

– Ты еще будешь мне рассказывать, что они тебя принудили провести с ними ночь?!

– Клянусь, ваша милость, клянусь, что…

– Замолчи! Не отягощай своей вины ложной клятвой! Эй, кто там! Взять капитана Веласко! Привязать его к дереву! Восемь дней ничего не давать ему, кроме хлеба и воды! И горе тому, кто нарушит мой запрет, – я прикажу высечь его плетьми и продать в рабство первому же встречному дикарю.

В полдень явился касик в сопровождении свиты. Спира, рассыпавшись перед ним в любезностях, передал ему в знак дружбы взятых в плен жен. Касик же преподнес ему в дар два венца, отлитые из желтого металла.

– Золото! – вскрикнули все.

– Золото самой высокой пробы! – добавил Спира, не без растерянности вертя короны в руках. – Спросите его, маэсе Мартин, откуда у него столь драгоценные вещи.

Касик показал на запад.

– Он говорит, что до того места двадцать лун пути и сам он никогда не бывал там. Эти диадемы были подарены его деду. Путь туда лежит через очень высокие горы, вершины которых покрыты снегом.

– Немного же мы узнали, – сказал Спира. – И подумать только, что по милости этого безмозглого Веласко могли и вовсе остаться ни с чем. Немедленно отправьте гонца к Санчо: пусть освободит пленников, прежде чем вести их сюда. С помощью касика мы добудем себе носильщиков и разузнаем дорогу к Дому Солнца. – И, резко сменив тон, сорвался на крик: – Чтобы никто не смел кормить негодяя, едва не погубившего все дело!