Георг Эберс - Невеста Нила

По многим соображениям, в которых завещание Катерины играло не последнюю роль, патриарх Вениамин счел нужным примириться с сыном мукаукаса и посетил молодую чету. И сам он, и якобитская церковь немало выиграли от этого; когда же дочь Фомы подарила Ориону первого сына, церковный владыка сам вызвался стать крестным отцом мальчика и назвал его по имени деда, Георгием.

Вскоре после женитьбы к Ориону перешло почетное звание мукаукаса под новым арабским титулом. Как высший сановник своей страны из христиан, он вскоре принужден был переселиться из разоренного Мемфиса в Александрию.

Оттуда его деятельность распространилась по всей Нильской долине. Новый мукаукас посвящал своим обязанностям столько ревностного труда, был таким справедливым и мудрым правителем, что о нем вспоминали с любовью и почтением даже отдаленные потомки. Паула была счастьем и гордостью Ориона; они прожили в согласии до глубокой старости. Преданный муж считал своей обязанностью изо дня в день платить долг благодарности той женщине, которая из заклейменного отцовским проклятием отщепенца сделала честного человека. Он заново отстроил дворец своих предков в Александрии; главный фасад этого здания украшала надпись, бывшая на перстне благородного Фомы: «Пред добродетелью проливали пот и бессмертные боги».

Врач Филипп и его жена Пульхерия переселились в тот же город. Вернувшись из Джидды, молодой человек был так ласково встречен дочерью Руфинуса, что тут же привлек ее к себе и не выпустил из объятий, пока Иоанна не дала им своего материнского благословения. Вдова поселилась в доме зятя, нянчила внуков и часто посещала могилу покойного мужа. Наконец и ее похоронили рядом с ним и его сердобольной матерью.

Рустем, получив от Ориона щедрую награду, разбогател, занимаясь разведением коней и верблюдов на своей родине. Мандана стала доброй и предусмотрительной хозяйкой в его владениях, которых он не делил, однако, с другими, хотя и оставался до смерти масдакитом. Своего первого ребенка — девочку — они назвали Марией; старшего мальчика — Гашимом; второго сына отец хотел назвать Орионом, но мать не согласилась на это и дала ему имя Руфинус, а последующих детей назвали Рустемом и Филиппом.

Сенаторская чета из Константинополя покинула Египет с легким сердцем. Мартине действительно пришлось отпраздновать свадьбу своей дорогой Элиодоры на берегах Нила, хотя женихом молодой вдовы стал не «великий Сезострис», а Нарсес. Нежные заботы невестки не возвратили ему вполне прежнего здоровья, но настолько поправили силы больного, что он мог продолжать сносное существование.

Злополучный смарагд, присланный в Мемфис из греческой столицы, был поднесен Элиодорой в виде свадебного подарка невесте Ориона. Искренняя дружба соединяла до гроба сенаторскую чету с молодым мукаукасом и его супругой. Казначей Нилус еще долго усердно исполнял свою должность, а купец Гашим, приезжая в Александрию, каждый раз становился причиной спора между двумя друзьями: Орионом и Филиппом; тот и другой наперебой старались предложить ему свое гостеприимство.

Молодой врач не завидовал больше счастью соперника. По-прежнему благоговея перед Паулой, он, однако, размышлял про себя: «Ни одна женщина не сравнится с моей кроткой Пуль; для гордой красавицы дамаскинки комнаты в нашем доме были бы слишком малы, но моей доброй волшебнице с золотыми кудрями лучше всего подходит такая скромная обстановка».

Филипп до самой смерти самоотверженно трудился на пользу страждущего человечества и, видя неутомимое усердие Ориона в исполнении своего долга, часто говаривал: «Он знает теперь, чего от нас требует жизнь, и не теряет понапрасну времени, а потому не стареет, и его смех по-прежнему звучит с подкупающей искренностью. Кто спасся от верной смерти, как невеста Нила, и кто сумел смыть с себя страшное отцовское проклятие, как молодой мукаукас, тот заслуживает полного уважения. Дружбой таких людей следует гордиться».

Невеста Нила до сих пор не забыта в Египте. Каждый год, перед поднятием уровня великой реки в «ночь орошения», жители Каира, возникшего вокруг Фостата, основанного Амру, напротив древнего Мемфиса, ставят на берегу фигуру из глины, напоминающую женщину. Она слывет у них под именем «Арузы», что значит на местном наречии «невеста».

«Невеста Нила» хронологически завершает египетский цикл. Действие романа разворачивается летом 643 года в «тревожное время, переживаемое несчастной страной», — указывает Эберс, примерно два года спустя после того, как «прекрасная провинция, оставляющая красу и гордость Византийской империи и твердый оплот христианства» пала жертвой завоевательной политики Арабского Халифата. По сути дела, арабская экспансия стала началом заката Египта, началом упадка и деградации его самобытной шеститысячелетней культуры, так же, как и культуры всех остальных захваченных арабами древних государств. В конечном счете за этим актом последовала восьмивековая агония и самой Византии.