Ирвинг Стоун - Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт

— Я вижу, — заметил он, глядя через стол с изумленным восхищением на сенатора Бентона.

— …Впрочем, вы полагаете, что он не имеет ни малейшего представления о том, что ест, думая столь сосредоточенно? Однажды я поддразнила его, спросив, доставляют ли ему наслаждение дикая утка и замороженный пудинг. Он ответил: со вторника у нас не было утки, а с воскресенья — замороженного пудинга.

Джон засмеялся:

— Полагаю, что это пристыдило вас.

— Действительно пристыдило. Сегодня поздно вечером он пригласит меня в библиотеку, посадит за стол и продиктует целую речь для завтрашнего заседания сената, основываясь на материале, который он формулирует именно сейчас, когда его рот набит сладким картофелем.

— Я слышал, что у сенатора самая блестящая личная библиотека в Вашингтоне. Вы мне ее покажете когда-нибудь?

Джесси осмотрела гостей отца, а затем подумала, как приятно поговорить наедине с лейтенантом Фремонтом. Ей нечего было скрывать от посторонних ушей, однако она знала, что их отношения претерпят глубокие изменения, если их слова будут окружены покровом тайны.

— Когда остальные пойдут в гостиную пить кофе, — сказала она, — мы ускользнем наверх.

Прежде чем принести сладкое, Джошиим и Джошаам сняли камчатую скатерть, под которой оказалась другая, столь же чистая и красивая. Затем, когда гости разобрали фрукты и сладости, они сняли и вторую скатерть, и на полированной поверхности красного дерева засверкали серебряные подсвечники и хрустальные вазы.

Наконец Джесси предложила гостям перейти в гостиную для кофе. Она отошла в сторону, в то время как ее отец, взяв под руки миссис Линн и миссис Криттенден, провел их через зал. Когда все вышли из столовой, она шепнула лейтенанту Фремонту:

— Никто нас не хватится, если мы поднимемся наверх на некоторое время.

Она перешагнула порог библиотеки, показав ему кивком, чтобы он встал рядом. Лампы горели, а венецианские жалюзи были закрыты. В комнате царило ощущение теплого вечернего покоя. Комната была большой, во всю ширину дома, с окнами, выходившими на Си-стрит и открытые поля за ней. Небольшие оконца перемежались с полками на стене, заставленными книгами в переплетах различных цветов, разными по времени издания и месту написания, там же находились полные собрания сочинений Шекспира, Расина, Мольера, Вольтера. Вдоль восточной стены стоял дубовый стол, заваленный картами и атласами. Перед камином друг против друга высились два больших кожаных кресла, и около каждого — столик, который можно было превратить в пюпитр для писания. Здесь же были беспорядочно расставлены стулья, на которые можно было присесть, чтобы перечитать страницу или параграф из книги, стоявшей на полке. Под полкой с особо ценимой Томом Бентоном серией «Британские суды над государственными преступниками» стояла видавшая виды качалка, а перед письменным столом с шахматной доской — кресло в стиле ампир.

Она впервые неожиданно увидела библиотеку глазами чужого человека, и та показалась ей новой и свежей, напомнив о годах товарищества с отцом.

— Какая прекрасная комната! — сказал лейтенант Фремонт так тихо, что она еле расслышала.

Казалось, он забыл о ее присутствии, обходя плотно заставленные полки, вынимая редкие и прекрасные тома с нежностью, свойственной ценителю книг.

— Лейтенант Фремонт, ваши глаза загораются при виде хорошей книги, как у других — при виде красивой девушки!

Обращенная к ней улыбка говорила о его большом чувстве.

— Разве такие два вкуса исключают друг друга? — лукаво спросил он.

Она рассмеялась, затем взяла экземпляр книги Хенри Скулкрафта «Экспедиция к Верхней Миссисипи».

— Знаете ли вы эту книгу? По ней отец учил меня читать. Думаю, что он сделал это сознательно, чтобы интерес к исследованиям стал для меня столь же естественным, как чтение.

Джон Фремонт одобрительно кивнул своей небольшой головой:

— Почти до девятнадцати лет я не знал, что люди постоянно исследуют границу. — Он открыл экземпляр «Джорнэлз». — Я наткнулся на эту книгу в первый же день, когда пришел работать в Библиотеку для обучающихся в Чарлстоне. Передо мной словно открылся новый мир. До этого момента у меня не было ни малейшего представления, чему я хотел бы посвятить свою жизнь. Я читал ночь напролет и к рассвету решил, кем буду. Следующие полгода я поглощал книги, которые есть у вас здесь: генерала Уильяма Эшли, Джедедиа Смита, Зебулона Пайка, Джона Джэкоба Астора, Льюиса Касса.