Ян Мо: Песнь молодости

Земля, которую обрабатывала Сю-ни, принадлежала помещику, и из урожая после внесения арендной платы у них почти ничего не оставалось. Чтобы заработать на чашку жидкой рисовой болтушки для старика, Сю-ни в свободное от работы в поле время брала топор и отправлялась в горы за хворостом, а вечерами пряла. Односельчане хвалили эту скромную девушку. Зимой, когда Сю-ни исполнился двадцать один год, случилось несчастье. Проживавший в Бэйпине крупный помещик Линь Бо-тан собственной персоной пожаловал в деревню для сбора арендной платы. Здесь он случайно увидел Сю-ни. Пораженный красотой девушки, помещик захотел сделать ее своей наложницей. Ему шел пятьдесят второй год. У него в доме уже побывало несколько красивых наложниц, которых он покупал в публичных домах, но его первая жена — Сюй Фэн-ин — неизменно выгоняла их из дому. Теперь, когда ему приглянулась Сю-ни, свежая, немного диковатая деревенская девушка, он не захотел упускать ее из рук.

Чтобы сломить сопротивление крестьян и собрать с них арендную плату, он попросил губернатора провинции Тан Юй-линя прислать военную полицию. Одинокий и слабый старик и его внучка оказались в полной власти помещика-де пота. Так Сю-ни стала наложницей Линь Бо-тана. Она целыми днями плакала, несколько раз пыталась покончить с собой, искусала Линь Бо-тану все руки, но ничего не помогало. Помещик только покручивал усы и посмеивался.

Через два месяца Сю-ни почувствовала, что она беременна. Линь Бо-тан перевез ее из родной деревушки в свой дом в столице.

В ночь, когда внучку увезли из деревни, ее дед доковылял кое-как до речки, протекавшей неподалеку, и бросился в нее…

Попав в городской дом Линь Бо-тана, Сю-ни из живой, сообразительной девушки превратилась в угрюмое, забитое существо. Целыми днями от нее нельзя было добиться ни слова. Она ела, работала, но большую часть времени сидела, уставившись глазами в стену, словно стремилась пробуравить ее взглядом. Узнав, что Сю-ни беременна, Сюй Фэн-ин — жена помещика — сразу изменила к ней свое отношение. Это объяснялось тем, что сама она рожала несколько раз, но ни один ребенок не выжил. Она надеялась, что Сю-ни родит для Линь Бо-тана сына.

У Сю-ни родилась дочь… Состояние молодой матери улучшилось. Всю свою любовь и надежды она перенесла на ребенка. С какой нежностью она ухаживала за своей беленькой, толстенькой дочуркой! Стоило только девочке улыбнуться, как печаль, горе и позор забывались и опустошенное сердце вновь наполнялось жаждой жизни.

По ночам, когда старый Линь Бо-тан уходил к другим наложницам, Сю-ни тихонько вставала, меняла пеленки, кормила ребенка грудью, целовала румяные, пухлые щечки и ласково шептала:

— Доченька, расти скорей! Живи! Твоя мама всегда будет с тобой!..

Слезы, которых уже давно никто не видел на ее глазах, капали на чистое личико девочки. Сю-ни решила жить ради своего ребенка.

Девочке исполнился год. Она начинала говорить, водила маленькими пальчиками по лицу матери, хватала ее за волосы — и на лице Сю-ни появлялась счастливая улыбка.

Однажды Сюй Фэн-ин позвала Сю-ни к себе в комнату. Взяв из рук матери ребенка, она перестала улыбаться и сказала:

— Это ребенок моего мужа, я хочу оставить его у себя. А ты, бесстыдная нищенка, немедленно убирайся отсюда!

Сю-ни обезумела: она кричала, билась головой о стену, дралась, как тигрица, отбивая своего ребенка. Но все было напрасно. Линь Бо-тан, позабавившись ею вволю, задолго до этой сцены предусмотрительно скрылся.

— Мама! Мама! — кричала девочка, протягивая ручонки к Сю-ни. — Хочу к маме!

Слуги выволокли Сю-ни на улицу и бросили в поджидавшую у ворот машину…

На первых порах супруги Линь хорошо относились к девочке, которую назвали Дао-цзин. Но когда девочке исполнилось три года, Сюй Фэн-ин сама родила сына. С этого времени начались невзгоды маленькой Линь Дао-цзин: ее постоянно били, спала она вместе со слугами, ей не разрешалось входить в дом, и она целые дни проводила на улице, играя с детьми мусорщиков.

Однажды зимой Сюй Фэн-ин позвала Дао-цзин в дом и заговорила с ней неожиданно ласково. Заметив, что ребенок дрожит и заикается, она удивленно притянула девочку к себе и спросила:

— Что с тобой, Дао-цзин??

— Чешется!..

К этому времени девочке было уже семь лет. Напуганная неожиданным вызовом к мачехе, она шмыгала носом и была готова расплакаться.

Неожиданно у Сюй Фэн-ин появилось сострадание к Дао-цзин. Она сняла с девочки рваную ватную куртку. Беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть кишащих на ней вшей.