Александр Широкорад - Путь к трону - Историческое исследование

Дьяк Иван Тимофеев писал, что царевич Димитрий утонул на обратном пути из Кириллова, выпав из рук задремавшей кормилицы. В Никоновской летописи тоже записано, что младенец погиб на обратном пути, «назад едучи к Москве».

Но участник поездки князь А. Курбский писал иначе: «И не доезжаючи монастыря Кирилова, еще Шексною-рекою плывучи, сын ему, по пророчеству святого, умре». Поэтому царь «приехал до оного Кирилова монастыря в печали мнозе и в тузе, и возвратился тощими руками во мнозей скорби до Москвы».

Интересно, что после Дмитрия Донского над всеми детьми московских государей, носивших это имя, висело какое-то проклятье. Кстати, после Димитрия Углицкого русские цари никогда не давали своим детям это имя.

После смерти Дмитрия страна не долго жила без наследника престола. 28 марта 1554 года царица Анастасия родила сына Ивана, 26 февраля 1556 года — дочь Евдокию, 11 мая 1557 года — сына Федора. Из них только Евдокия умерла в младенчестве.

Возвратившись из Кириллова в Москву, Иван не рискнул пока осуществлять на деле советы Топоркова, хотя поводы к этому были. Так, в июле 1554 года в Литву пытался убежать князь Никита Дмитриевич Ростовский, но по дороге недалеко от города Торопца был схвачен. На допросе Никита показал, что его послал в Литву боярин князь Семен Васильевич Ростовский передать королю, что он сам едет к нему с братьями и племянниками. Князь Семен был схвачен и на допросе показал, что хотел бежать из-за своего убожества и скудоумства, что «скуден он разумом и добрыми делами, по-пустому изъедает царское жалованье и отцовское наследство». Люди же князя Семена Ростовского на допросе показали, что князь общался с литовским послом Довойной, когда тот был в Москве, дважды виделся с ним, рассказывал, что говорилось в Думе насчет мира с Литвой, ругал государя, сговорился с Довойной и послал своего человека к королю за «опасной грамотой» (гарантирующей его неприкосновенность на территории Литвы). Князь Семен Ростовский эти показания подтвердил, сославшись на свое малоумство, а также показал, что с ним хотели бежать и родственники его — князья Лобановы и Приимковы.

Царь с боярами приговорили Семена Ростовского к смертной казни, но митрополит с владыками и архимандритами уговорили Ивана заменить смертную казнь ссылкой. Князь Семен Ростовский был сослан на Белоозеро и заточен там в тюрьму, а люди его распущены. Сам князь Семен объясняет свое поведение малоумством, летописцы также не указывают причин, побудивших его к отъезду, царь же объясняет эти причины в наказе послу, отправленному в Литву: «Если станут его спрашивать о деле князя Семена Ростовского, то говорить: пожаловал его государь боярством для отечества, а сам он недороден, в разуме прост и на службу не годится. Однако захотел, чтоб государь пожаловал его наравне с дородными. Государь его так не жаловал, а он, рассердившись по малоумству, начал со всякими иноземцами говорить непригожие речи про государя и про землю, чтоб государю досадить. Государь вины его сыскал, что он государя с многими землями ссорил, и за то велел его казнить. А станут говорить: с князем Семеном хотели отъехать многие бояре и дворяне? Отвечать: к такому дураку добрый кто пристанет? С ним хотели отъехать только родственники его, такие же дураки».

Как видим, пока царь Иван Васильевич милостив, но, увы, недолго.

В 1558 году Иван IV начал Ливонскую войну. Подавляющее большинство дореволюционных и советских историков положительно отнеслись к этому «прогрессивному начинанию». Так, историки Заичкин и Почкарев писали: «Для России Ливонская война была поставлена в повестку дня самой историей — выхода к Балтийскому морю требовали ее экономические и военные интересы, а также необходимость культурного обмена с более развитыми странами Запада. Иван Васильевич, следуя по стопам своего знаменитого деда — Ивана III, решил прорвать блокаду, которой фактически отгородили от Запада Россию враждебные ей Польша, Литва и Ливонский орден». [19] Заичкин И., Почкарев И. Русская история. Популярный очерк. М., Мысль, 1992. С. 295.

Я же придерживаюсь диаметрально противоположной точки зрения. Ливонская война была абсолютно безрассудной акцией, принесшей много бедствий Руси.

Начнем с аспекта, на который до сих пор не обратил внимания ни один наш историк. Староста Черкасского и Каневского повитов потомок великого литовского князя Гедемина Дмитрий Вишневецкий к 1556 году стал практически независимым правителем большого района Малороссии от Киева до Дикого поля. Летом 1556 года Вишневецкий построил мощную крепость на острове Хортица, там, где впоследствии была знаменитая Запорожская Сичь. Крепость на острове находилась вне территории Польско-Литовского государства и была хорошей базой для борьбы с татарами. Отряды Вишневецкого доходили до Перекопа и Очакова.