Василий Криворотов - Последние дни Российской империи. Том 1

Рамсин поднялся с кресла и прошёлся по залу.

— Я думаю, господа, что мы сегодня закончим на этом. В другой раз поговорим о Распутине и его секретаре дальше, — сказал он. Все поднялись и в живом разговоре о той же войне вышли во двор и медленно направились в парк. Вечерело. На западе, за горизонтом, потухал последний отблеск ушедшего туда солнца, а над ним ярко поблескивала вечерняя звезда.

— То, о чём я сегодня собираюсь вам рассказать, можно назвать вторым этапом жизни Распутина, — начал Рамсин, попыхивая трубкой.

На этот раз тот же самый круг его слушателей собрался в большой, круглой беседке, в парке, затенённой густой тенью парковой рощи. На верхнем озере в этот послеобеденный час собралось множество дачного народа. Издалека, из-за рощи, доносились крики и смех купающейся молодёжи. С другой стороны ручья доносилось отдалённое тарахтение косилок. Жатва была в полном разгаре.

На круглом столе в середине беседки стояли стаканы, освежительные напитки, вино и разнообразное печенье. Хозяин, следя за тем, чтобы стаканы не пустели, и слушая повесть шурина, наполнял их то перед одним, то перед другим гостем.

— Ещё до войны Распутин поселился окончательно на Гороховой улице, номер 64. Число разнообразных просителей к нему, выросло настолько, что он принуждён был снять эту квартиру из пяти комнат. В его приёмной можно было встретить ежедневно сотни этих просителей. Тут появлялись самые простые люди всех слоёв: крестьяне, рабочие, люди из городской бедноты — мужчины и женщины. Тут можно было очень часто встретить людей из гражданских слоёв: чиновников, фабрикантов и разного сорта дельцов. Сюда появлялись также и многие лица из высшей общественности и терпеливо ждали своей очереди быть принятыми влиятельным Старцем, стоя среди бедноты в приёмной, а иногда даже просто на лестнице, если приёмная была набита битком посетителями.

В приёмной всецело распоряжался секретарь Распутина Симанович, который решал, допустить того или иного посетителя или не допустить. Со временем он приобрёл практику и не бескорыстно, так сказать, из благотворительного предприятия своего «шефа» создал весьма доходное дело, которое бессовестно использовал в личных интересах. Старец ничего не подозревал. Свой труд он делал безвозмездно, а если и принимал какие-нибудь ничтожные подарки и даже деньги «благотворителей», то только с тем, чтобы во имя имущих дать неимущим. Бедных посетителей, жаловавшихся на нужду, Распутин часто наделял деньгами из ассигнованного ему царём жалованья. И тем не менее в Петрограде утверждали многие, что старец брал со своих просителей деньги за свою рекомендацию, ту или другую услугу и что даже выдавал квитки на полученные деньги, то в пользу «Красного Креста», то какого-нибудь другого благотворительного учреждения. В столице говорилось о том, что Распутин — богатый человек, собственник рыбных промыслов, член многих акционерных обществ, в том числе и резиновой фабрики «Богатырь» в Москве. Скончайся Распутин завтра, то оказалось бы, что ничего из приписываемого ему богатства у него нет [11] Симанович писал в своей книге: «Если бы Распутин преследовал личную выгоду в своей работе, то мог стяжать большое состояние. Ему было бы легко получать вознаграждение от людей, для которых он устраивал чиновническое место или выгодное дело. Но он никогда не требовал денег. Деньги брал он лишь в том случае, если хотел ими кому-нибудь помочь». «Я попытался однажды заинтересовать его выгодным предприятием, но он отказался от него категорически». . Его семья в столице, как мне известно, ведёт весьма скромный образ жизни. Старшая дочь — Мария готовится к карьере танцовщицы-профессионалки, не рассчитывая, очевидно, на фиктивное богатство своего отца. На благотворительном же предприятии Распутина зарабатывает большие деньги только его секретарь. Симанович добился доверия своего «шефа» решать многие вопросы по своему усмотрению. Он имел от него пачки готовых рекомендательных писем, написанных и подписанных им, и раздавал их, как ему было выгодно. В рабочую комнату своего шефа Аарон Симанович посылал, в конце концов, городскую бедноту и крестьян, приезжавших во время войны в массе и издалека с просьбами о помощи всякого рода. Сам же он решал дела с просителями другого сорта: с чиновниками, просившими о повышении; с теми, кто хотел стать чиновником в каком-нибудь министерстве; с поставщиками разных снаряжений и материалов для нужд войны и, наконец, даже с подозрительными, тёмными личностями, дельцами без предприятий и без определённой профессии. Аарон Симанович собирал большие суммы денег для себя лично без ведома и одобрения Распутина. Он сделал из благотворительного своего «шефа» бессовестный и выгодный для себя «гешефт» [12] Фюлеп-Миллер в своей книге «Der heilige Teufel» писал, между прочим, следующее о деятельности Симановича: «Уже несколько раз открывалась дверь в рабочую комнату и в ней появлялся брюнет средних лет с выразительными еврейскими чертами лица, приветствуя посетителей дружелюбно и почтительно. Это был Симанович, первый секретарь Распутина. Он то называл нового посетителя, то подходил к старцу и тихо спрашивал его о чём-то. Каждый раз, когда дверь вновь открывалась, посетители могли бросить взгляд в рабочую комнату Там сидели тесно один к другому вокруг круглого стола несколько человек. Некоторые из них сидели, склонившись над какими-то письмами и записными книгами и делая в них заметки. Другие вели между собою возбуждённый разговор, нервно жестикулируя руками. Почти все мужчины были небрежно одеты. Двое или трое из них имели на себе обыкновенные рубашки и выглядели, как мелкие служащие. Другие были типичными представителями мелкой еврейской денежной биржи Петрограда, с, неприятными маленькими глазами и рыжими козлиными бородками. Вся эта картина возбуждённых типов с записными книжками в руках вокруг одного, который стоял среди них, выкрикивал многочисленные имена и цифры, напоминала собою нелегальную денежную биржу». .