Лоренс Шуновер - Крест королевы. Изабелла I

Вальдес закричал, затем к нему присоединился Фердинанд с его громким голосом, который так часто перекрывал шум битвы, но в крепости не было слышно никаких ответных звуков, казалось, что она всеми покинута. Ночь оставалась всё такой же тёмной и враждебной, а всадники замёрзли и устали. И они были голодны, так как не делали остановок, чтобы подкрепиться.

Фердинанд нетерпеливо подъехал к воротам крепости и стал стучать в них рукояткой меча. Сверху высилась громада главной башни с её грозной системой нависающих сторожевых башен, где должны были находиться часовые.

— Эй, вы, там, наверху! Откройте и впустите меня! Я — принц Фердинанд Арагонский!

Часовой, которого потревожили в разгар сладкого сна в сторожевой башне, сердито закричал:.

— А, так ты принц Фердинанд Арагонский? Ну а я — святой римский император, и у меня есть для тебя подарок!

В воздухе послышался шум, и вниз рухнул камень, брошенный через отверстие в сторожевой башне, он был настолько велик, что мог бы раздавить несколько человек, если бы они стояли плечом к плечу. Камень едва не задел принца.

Фердинанд отпрянул и выдал такие ругательства, какие мог произнести только один испанец, дыхание его пресеклось гораздо раньше, чем закончились имена всех святых. Если бы добрый падре де Кока слышал принца в этот момент, он бы должен был предупредить Изабеллу: «Умеренность — не совсем подходящее слово для описания характера принца Фердинанда. Его вспышки ярости могут быть чрезвычайно сильны».

Вальдес и другие сопровождающие присоединились к крикам принца, убеждая часового, что внизу стоит не только принц Арагонский, но также король Сицилии, а сброшенный камень — неподобающий способ приветствия монарха. Во внутреннем дворе послышался лязг металла и топот ног спешащих людей.

Фердинанд громко рассмеялся:

— Эти дураки решили, что подверглись нападению.

Прошло несколько минут. Стоявшие внизу слышали, как башни заполнялись людьми и арбалеты приводились в боевое положение... Тем временем маленькое окошко в главных воротах осторожно приоткрылось, сквозь железную решётку стал виден свет факела; раздался голос:

— Пусть тот, кто называет себя принцем, сделает шаг вперёд, чтобы мы могли его узнать.

— Это по-арагонски, — произнёс Фердинанд и уверенной поступью направился к окошку.

Выражение лица человека, находившегося за прутьями решётки на достаточном расстоянии, чтобы удар шпаги не мог его достать, внезапно изменилось.

— Матерь Божья, да ведь это действительно принц! А говорили, что вы в Калахарре!

— А я здесь, — спокойно отозвался Фердинанд.

Внутри забегали и засуетились, послышался тяжёлый стук бревенчатых распоров, отодвигаемых в спешке, металлический скрежет открываемых железных засовов.

— В Калахарре? — задумчиво протянул Фердинанд. По-видимому, его узнали поблизости от одной из самых сильных крепостей семьи Мендоса, месте пребывания самого епископа, титулованного главы влиятельнейшей семьи. Верный Карденас! Фердинанд надеялся, что ему удалось миновать опасные места. Это было по-рыцарски; это была самоотверженная преданность высшего порядка; но Карденас вёл себя не совсем так, как действовал бы в этой ситуации принц Фердинанд, — всё-таки нужно было держаться подальше от больших крепостей.

Наконец ворота стали со скрипом открываться.

Группа «торговцев» оказалась в безопасности за прочными каменными стенами, в первый раз с тех пор, как она покинула Сарагосу.

Вскоре появился Тревино, чтобы приветствовать своего гостя, рассыпаясь в извинениях:

— Непростительная ошибка, ваше величество!

Фердинанд улыбнулся.

— Нет, нет, кузен. — Тревино вспыхнул от удовольствия, услышав это обращение, которого он не заслуживал. Король Кастилии сказал бы «мой кузен» только особе королевской крови, а человек не столь высокого происхождения удовольствовался бы обращением «мой родственник».

— Часовой лишь выполнял свои обязанности, потому что я, кажется, нахожусь в Калахарре.

— Мы определённо не ждали вашего величества.

— Пышная кавалькада, подобающая королю, отправилась другим путём; мои спутники и я прибыли по торговым тропам.

Тревино расхохотался:

— Ну, я надеюсь, что ваш двойник уже в безопасности. Король Генрих всё ещё на юге или по крайней мере он должен там быть. Трудно в эти дни точно сказать, где кто находится. И в провинции не всё спокойно. Мой часовой сообщил, что он посчитал вас — я прошу прощения у вашего величества — группой грабителей.