Виталий Елисеев - 25 дней и ночей в осаждённом танке

– Хлопцы, это я, Юрий Липкин.

Герман, услышав голос брата, одним махом открыл башенный люк.

– Герка, быстро заводи двигатель! Сейчас потащим вас.

– Заводи! – крикнул Герман Будаеву.

Артиллеристы противника перенесли огонь на танк. Снаряды ложились рядом, не достигая цели. На них не обращали внимание.

Пехотинцы уже зацепили оба троса за крюки и побежали к тягачам. За ними Юрий.

Скорей вытащить танк! Только в движении, скорости, рассредоточении для них было спасение.

Все произошло настолько быстро, танк дернулся, прополз до плотины и замер. Не видя ничего за своей спиной, Будаев ощутил, как натужно гудели тягачи, как напряглись они, не в силах перетащить танк через плотину. Он уперся в нее кормой. Тягачи продолжали натужно гудеть, выбрасывая из-под гусениц комья земли. Тросы натянулись, готовые оборваться. Будаев торопился завести двигатель. Теперь все зависело только от него одного. Едва двигатель завелся и из выхлопных труб вырвался дым, Будаев включил заднюю передачу, дал полные обороты и тут же почувствовал, как корма медленно поползла вверх на плотину, а тягачи продолжали упорно тащить танк за собой. Когда задняя ветвь гусеницы оказалась над плотиной, тягачи перетащили его через плотину и остановились.

Рядом рвались снаряды. На них не обращали внимание. Скорей отцепить танк и укрыться за бронёй.

Быстро отцепили тросы с крюков танка и Будаев задом, на разворот у него не было времени, повел его к нашей передовой. Впереди долину пересекали тягачи.

Штраубе продолжал еще на что-то надеяться.

– Огонь! Огонь! – продолжал кричать он.

Спасение для него было в одном – успеть подбить танк! Артиллеристы сосредоточили огонь на нем. Снаряд, попавший в башню, рикошетировал от неё, не пробив броню.

Ерошкин повернул башню и выпустил несколько снарядов один за другим по передовой противника.

– Привет от экипажа! – громко кричал он, провожая каждый выпущенный снаряд.

– Ура! Бей гадов! – так же громко вторил ему Липкин, не узнавая своего голоса, забыв, что танк движется задним ходом, что Будаев ничего не видит и его надо постоянно предупреждать, какой рычаг тянуть на себя.

Рис. 9. Бей гадов!

Долину пересекали на большой скорости.

Увидев, как на его глазах быстро удаляется танк и он уже бессилен что-либо изменить, другого такого случая уже не будет. Штраубе казнил себя, что так необдуманно, бездарно на день отложил операцию. Дождался, когда к противнику пришел второй тягач. Теперь он должен будет ответить за провал. Штраубе знал, из Берлина прилетит группа СС с приказом арестовать его. Как истинный ариец, он и в мыслях не мог допустить для себя такого позора. Прежде чем его арестуют, он пустит себе пулю в лоб.

Не доехав до передовой, танк встал. Без масла, оно вытекло из двигателя и его заклинило. Будаев попытался завести. Стартер оказался бессилен провернуть его. Он понял, что запорол двигатель. За это механиков-водителей наказывали очень сурово страшным словом – штрафбат.

Подъехал тягач, подцепил танк и отбуксировал на СПАМ.

Из танка вылезли Липкин и Ерошкин. Будаев за ними. Вылезти он вылез, а идти не смог. От долгого сидения в танке на месте механика-водителя в неподвижном положении, ноги отекли и отказывались идти.

К ним подбежали Соколов, Юрий Липкин, танкисты тягачей. Плачут, обнимают, целуют.

Кто был в это время на СПАМ подходили к ним, обнимали. Не верили, что они останутся в живых.

Соколов не стал им мешать. Оставив с ними посыльного, ушел в летучку.

Пока танкисты были на СПАМ, Соколов связался со штабом армии и доложил командующему генерал-лейтенанту Трофименко о возвращении экипажа и боевой машины. Командующий приказал привести танкистов к нему. Он хотел лично встретиться с героями и предупредил, чтобы прибыли они в том виде, в котором вышли из танка.

Обед на полевой кухне показался экипажу ресторанной едой. Пока они ели, их ждал посыльный. С ним пошли в летучку командира полка.

Липкин доложил о выполнении боевого задания. Соколов настолько был взволнован, что забыл сказать им «Вольно!», а вместо этого, как и на СПАМ, крепко пожал каждому руку, по отечески обнял и расцеловал героев.

– Вы совершили беспримерный, героический подвиг. Командующему армией генерал-лейтенанту Трофименко доложено о вас. Так что, танкисты, отдохнуть у вас не получится. Командующий приказал прибыть к нему в том виде, в котором вышли из танка. Едем в штаб армии. Пока не подошла машина, можете отдохнуть, – разрешил Соколов.