Валерий Воронин - Древние корни Руси. Сцилла и Харибда человечества

Я подумал – не бандит ли какой? Он меня не заметил в темноте, хотя сижу я рядом. Затем набрался храбрости и кашлянул. Этот как дёрнется – и в крик. На меня смотрит – и орёт. Сильно перепугался. Я зажёг фонарь, навёл на него – мужик как мужик, с бородой только, но аккуратно остриженной.

– Ты кто такой? – спрашиваю.

Он смотрел на меня, смотрел, потом сказал: «Ух!» – и сел. Познакомились. Оказывается, он тоже обследовал туннели. Но не все, как я, а конкретные. Откуда он знал, где и какие есть? Не знаю.

У нас, спелеологов, есть закон помогать друг другу в любых ситуациях. Естественно, и этому человеку я помог. Вначале словесно, а пришлось – показал и некоторые подземные сооружения, о которых он спрашивал. Но это после. При первой же встрече меня поразило, что он, не зная Севастополя, явно приезжий, чётко знал, какие именно его интересуют подземелья и где они находятся.

А знаешь, что его так поразило, что его так напугало, когда я кашлянул?

– Нет…

– Этот ход имел ответвление. Мой бородач по нему попал в штольню с решеткой. Он как-то её вскрыл и оказался в складе, где хранятся бутылки с вином. Не будь дураком, взял пяток – и ходу! Вернулся к свече, чтобы передохнуть. И вдруг – кашель. Подумал, что его сторожа выследили. Ха-ха-ха. Умора.

– Так он что, не понял даже, что попал на инкерманский винзавод?

– Я спросил его об этом. Бородач замялся и ответил что-то невразумительное. Он явно даже не догадывался о существовании этого завода. И это в Севастополе-то!

В другой раз я его разговорил, вызвав на откровение. И бородач немного рассказал о себе. Из семьи он то ли раскольников, то ли староверов. Жил всегда в Сибири. Однажды их, студентов, отправили на работу в местный архив. Надо было вынести во двор бумажный хлам и сжечь его. Здесь-то, среди рваных книг и прочей рухляди, ему попалась тетрадка, похожая на дневник. Её вёл какой-то священник лет пятьдесят назад, а может, и больше. Листья жёлтые, прямо рассыпаются. На одном из них – чертёж, чем то похожий на птицу, только в самых узловых частях её находились крестики. Он стал вчитываться в текст. Понял, что речь идёт о Севастополе и о чём-то очень важном. Там имелись ещё какие-то схемки. Очевидно, подземелий.

Явно, мой новый знакомый темнил. Он оставил работу ради того, чтобы приехать в чужой город и рыскать по крысиным норам, рискуя быть заваленным и погибнуть почём зря.

– Так не бывает, – сказал Коридзе.

– Согласен. Мне тоже его мотивация была неясна. Но вскоре он пропал, очевидно, уехал.

– Лёша, может быть, он клад искал?

– Я тоже так вначале предположил. Я сейчас думаю, что он совмещал поиск сокровищ, если таковые были, и расшифровку «птицы», вернее, того, что было вложено в этот графический рисунок.

– Слушай, а что это за птица, не орёл ли?

– Н-не знаю… Он не говорил.

Коридзе задумался. В самом деле, что за птица, каковы её размеры, назначение… Спустя какое-то время он стал говорить о том, что бородач фактически дал им подсказку. И хорошо, что Алексей вспомнил данный эпизод из собственной жизни.

– А если это орёл, – предположил Коридзе, – то о чём это говорит? Прежде здесь существовало княжество Феодоро, у которого был герб – двуглавый византийский орёл. Этот герб здесь же и остался, так сказать, в зашифрованном виде. Если мы с тобой сумеем вычислить чашу и крест, то вполне возможно, идя таким же путём, сможем найти и орла. Как думаешь?»

С этой минуты все помыслы Алексея и Коридзе были направлены на поиск орла. Ясно, что требовалось подобрать ключик к этой непростой птице, чтобы открыть её тайны. Но как это сделать? И здесь выручил Алексей.

Он стал рассказывать о том, как однажды попал в подземелья под Свято-Никольским храмом. Его, как горного инженера, попросили найти причину, как подпочвенные воды проникают в подвальные помещения, находящиеся рядом с храмом. Работа эта была малоинтересной, зато Алексей смог по достоинству оценить сделанное его предшественниками – горными инженерами ещё того, царского времени.

Под храмом вскрылась целая сеть подземелий самого разного назначения. Но выделялось несколько. Во-первых, восьмигранный зал, находящийся точно под центральной частью храма. Во-вторых, две галереи, выполненные в виде спирали. Он назвал их «спиралями Авдеева», в честь архитектора, который строил храм-пирамиду и систему подземных сооружений. И наконец, три подземных хода, лучами расходящиеся в разные стороны. Один ход шёл в направлении села Любимовка, где ещё с царских времён находилась мощнейшая артиллерийская батарея, уходящая на несколько этажей под землю.