Сергей Омбыш-Кузнецов - Повесть о партизане Громове

Крестьяне — беднота и середняки — заволновались. «Не дадим сыновей. Хватит, мы за них отвоевали!» — шумели они на сборнях. Но призыву Чернодольского подпольного большевистского комитета тысячи крестьян — отцов и сыновей — селений Чёрный Дол, Андреевки, Максимовки и посёлка Ярового, вооружившись чем попало: топорами, вилами, старенькими дробовиками и берданами, собрались в посёлке Чёрный Дол, а оттуда двинулись на Славгород, захватили тюрьму, освободили политических заключённых, убили городского голову Фрея, Белогвардейский гарнизон был разгромлен, лишь немногие убежали задворками в степь и укрылись на кулацких заимках.

Восставшие организовали «Крестьянско-рабочий штаб», который издал несколько воззваний с призывом подниматься на борьбу с Временным правительством и разослал их по сёлам.

Крестьяне многих деревень одобрили действия чернодольцев, стали формировать отряды и направили своих делегатов в Славгород на съезд для выборов советской власти взамен эсеро-кулацкой управы.

Но контрреволюционное Сибирское временное правительство двинуло в степь дикую дивизию атамана Анненкова. Запылали сёла. Анненковские головорезы расправились с чернодольцами, постреляли на улицах Славгорода собравшихся на съезд делегатов.

Весть о расправе анненковцев над чернодольцами дошла и до Поперечного, где скрывался в это время Громов. Он вызвал к себе жителя этого же села, бывшего армейского ветеринарного фельдшера, а теперь просто коновала Осипа Баева. Через него держала связь с сёлами Каменская подпольная организация.

— Слыхал о чернодольцах? — спросил Игнат Владимирович Баева, когда тот грузно опустился на предложенную табуретку.

— Дошли слухи, — угрюмо ответил Баев.

— Вот тебе партийное задание: бери свой инструмент и иди по деревням коновалить.

— Не понимаю, кому моё ремесло теперь нужно, — пожал плечами Баев.

Громов улыбнулся.

— Эх ты, паря! Да сейчас твоё ремесло как нельзя кстати. Ходи себе с сумкой по домам, спрашивай, не надоли лошадей подконовалить, а сам между делом рассказывай о чернодольцах, о расправе над ними анненковских бандитов, советуй молодёжь в армию не посылать. Понял?..

— Ещё бы! — ухмыльнулся Баев. — Всё понятно, Игнат Владимирович. Будет сделано…

— Да попутно приглядывайся: где, сколько чего у карателей. Кто партизанить захочет, присылай на полевую стоянку, что на стыке панкрушихинскнх и попереченских полей. Связь держи со мной постоянно, может, листовочек сумеем организовать.

— Хорошо. Сынок Киря связным будет, — голос Баева потеплел. — Он у меня смышлёный.

— Ну и добро! — заключил Громов и крепко пожал руку Баеву. — А теперь за дело.

Игнат Владимирович Громов сидел в землянке, служившей кому-то полевым станом, и, прихлёбывая чай из закопчённой кружки, наставлял в дорогу только что освобождённого каменскими подпольщиками из тюрьмы агронома Александра Кадыкова, по партийной кличке «Городецкий». Вместе со своим отцом Корнелием он уезжал выявлять сочувствующих советской власти и организовывать подпольные группы в сёлах уезда.

Через маленькое тусклое оконце донёсся шум шагов, говор.

Громов с Городецким схватились за наганы. Открылась дверь, и в землянку ввалилась группа корниловских жителей — Егор Корнеев. Василий Кондауров, восемнадцатилетний паренёк Петя Нечаев и другие.

Корнеев поздоровался и сказал:

— Принимай в партизаны, Игнат Владимирович. Баев нас прислал.

Громов обрадовался.

— Доброе дело, — заметил он. — Оружие есть?

— Две берданки и топор. Я свою винтовку прихватил.

— Мало. Но ничего, в бою достанете. А в общем, беляков бить будем.

— Достанем, Игнат Владимирович. Душа горит. Знаете, что они у нас сделали?

И Корнеев рассказал о том, что произошло в Корнилово.

В один из осенних пасмурных дней Осип Баев прибрёл в деревню Корнилово. На главной улице у плетневых заборов стояли небольшими группками мужики, угрюмые, насупившиеся, и о чём-то переговаривались. Подойдя к ближней группке, Баев завёл баском:

— Лечу лошадей, коновалю!.. Лечу лошадей, коновалю!

Мужики недружелюбно покосились на коновала и промолчали. Баев подошёл к ним, снял кепчонку и поклонился:

— Здравствовать желаю, почтенные хозяева!.. Не надоть ли лошадушек в порядок привести?

— Не до этого сейчас. В жизни и то порядка нету, — проговорил чернявый мужичонка, первый в деревне бедняк Фома Карпов.

— А что случилось? — полюбопытствовал Баев.