Артур Лиелайс - Золото инков

«Друзья и соратники! На этой стороне трудности и страдания, голод и смерть, дожди и бури, на другой стороне – жизнь без забот. Здесь Перу с его богатствами, там – Панама с ее нищетой. Пусть каждый выбирает то, что больше всего подходит для отважного кастильца. Мой путь ясен: я пойду на юг!»

Сказав это, Писарро перешагнул через черту. За ним последовали кормчий Руис и еще двенадцать человек, отказавшихся подчиниться приказу наместника Золотой Кастилии. Остальные покинули неудачливого командира. Хронисты с восторгом описывали эту драматическую сцену, ничего подобного еще не знала история: под угрозой гибели и смерти эти четырнадцать мужей остались верны своему замыслу и тем самым показали прекрасный пример будущим поколениям.

Командир прибывших судов был возмущен мятежными действиями. Он и не думал оставлять бунтарям корабль для продолжения экспедиции или оказывать им какое-нибудь содействие. Лишь после долгих переговоров он отдал Писарро часть своих продовольственных запасов, а сам отправился в Панаму. С разрешения Писарро кормчий Руис вернулся домой, чтобы вместе с Альмагро и Луке организовать срочную помощь изгнанникам Петушиного острова.

Можно только удивляться этой горстке оборванных, плохо вооруженных людей, которые с ничтожными съестными припасами остались на заброшенном островке, но так и не отказались от своей, казалось бы, безумной идеи – завоевать «империю Перу».

Конкистадоры не чувствовали себя в безопасности на Петушином острове. Поэтому они построили плот и отправились на безлюдный остров Горгоны, находившийся примерно в двадцати пяти лигах (лига – 5,9 километра) к северу от Петушиного острова и в пяти лигах от побережья. Климат здесь был здоровее, тут можно было охотиться на фазанов, зайцев и кроликов.

Однако Робинзонов острова Горгоны продолжали изводить москиты и болотная лихорадка, тропические ливни, от которых не могли спасти шалаши из веток. Кое-как они влачили свое существование и боролись с голодом, занимаясь ловлей рыбы, собирая улиток и пытаясь хоть что-то добыть охотой. Семь долгих месяцев ждали они помощи.

Как рассказывает Эррера, в этих плачевных условиях добровольного изгнания Писарро всячески пытался подбодрить своих людей, впадавших в отчаяние. Он велел совершать по утрам торжественные богослужения, а по вечерам возносить молитвы деве Марии и отмечать все церковные праздники, внушая своим сподвижникам уверенность, что сами небесные силы заботятся о них в эти трудные дни.

Наместник, получив известие о дерзком поступке Писарро, возмутился и слышать больше не хотел об этих самоубийцах. Он отнюдь не собирался посылать им какую-нибудь помощь. Однако Луке и Альмагро не успокаивались, стали протестовать и другие колонисты: нельзя, мол, бросать на произвол судьбы отважных людей, пытавшихся совершить новые открытия и приумножить славу и могущество Испании. Если они погибнут, наместнику придется ответить за это. В конце концов тот разрешил послать за добровольными изгнанниками корабль, нанятый Луке и Альмагро. Но на судне мог находиться только экипаж, солдатам плыть было запрещено. В течение шести месяцев Писарро обязан был вернуться в Панаму.

Оба компаньона, раздобыв провизию и оружие, без промедления отправили на юг небольшую каравеллу. Изгнанники острова Горгоны не поверили своим глазам, заметив на горизонте белые паруса.

Конец изгнания. – Сердечная встреча в Тумбесе. – Храмы с золотыми и серебряными сосудами. – Сыны Солнца с огненными копьями. – Необыкновенный зверь петух и укрощенный ягуар. – Гостеприимство перуанцев. – Обратно в Панаму.

Корабль бросил якорь у острова Горгоны, и Писарро тотчас же покинул этот ад, как называли остров изгнанники. Но он не хотел возвращаться в Панаму с пустыми руками. Нигде не причаливая к берегу, Писарро вместе с Бартоломе Руисом плыл к югу вдоль побережья нынешнего Эквадора, преодолевая встречные течения и ветры.

Через двадцать дней испанцы достигли залива Гуаякиль – самого большого на всем тихоокеанском побережье Южной Америки. За зеленой, густо населенной прибрежной полосой поднимались грандиозные хребты Анд, увенчанные огромными вулканами – Чимборасо, с широкой, округлой вершиной, и Котопахи, с блестящим, серебристо мерцающим ледяным пиком.

Вулкан в Андах.