Артур Лиелайс - Золото инков

Сторонников Писарро охватило отчаяние. Одни, бросив оружие, пытались найти убежище в Куско, другие бежали в горы, третьи сдавались в плен, надеясь на обещанную пощаду.

Индейцы разбежались, и лишь Гонсало Писарро с несколькими дворянами еще оставался на поле боя. Но роковой час пробил. Потрясенный происходящим, вождь мятежников спросил у одного из сохранивших ему верность офицеров: «Что же нам делать?» Отважный воин ответил: «Остался один выход – броситься на врага и умереть, как умирали древние римляне!» – «Лучше умрем, как христиане», – сказал Писарро (по свидетельству Гарсиласо и Сарате) и поскакал в сторону королевских войск, чтобы сдаться в плен.

Гаска, сидя на коне, встретил пленника жестокими упреками – почему тот поднял в стране знамя мятежа, убил вице-короля, захватил власть и отверг многократно предлагавшееся ему королевское прощение?

Писарро оправдывался тем, что вице-король поступал несправедливо, и он встал у власти по воле народа и по решению королевской аудиенсии: «Моя семья завоевала эту страну, и я, как ее представитель, имел право стать наместником».

На это Гаска сурово возразил, что страну захватил брат Гонсало, за что король милостиво соизволил высоко вознести их семью. Франсиско Писарро умер как верный подданный своего повелителя, что еще более усугубляет вину Гонсало.

Резко оборвав разговор, Гаска приказал взять пленника под стражу. В плен попал и отважный капитан Карвахаль. Увидев, как разбегаются войска Писарро, он решил подумать о собственном спасении, попытался переплыть на коне реку и скрыться. Но на противоположном берегу его лошадь оступилась, и в ту же минуту на Карвахаля набросились его же солдаты и отвели командира в лагерь Гаски, надеясь таким образом искупить свою вину.

Гаска захватил оружие, походные шатры и продовольственные запасы писарристов, а также немало золота и серебра, так как солдаты обычно брали в поход все свои богатства.

Так закончилось сражение, которое, по сути дела, так и не началось – среди мятежников было пятнадцать убитых, а королевские войска потеряли одного единственного солдата и то из-за неосторожности его собственного товарища. Как пишет хронист, еще никогда столь блестящая победа не была одержана столь дешевой ценой.

На следующий же день начался суд, приговоривший Гонсало Писарро, Карвахаля и еще нескольких дворян, захваченных с оружием в руках, к смертной казни, приведенной в исполнение там же, на поле боя.

Писарро отправился к месту казни в роскошных, расшитых золотом одеждах, верхом на муле. Руки у него не были связанными. Твердым шагом взошел он на эшафот и попросил разрешения обратиться к солдатам.

Многие из них, сказал он, разбогатели во время правления братьев Писарро, у него же не осталось ничего, кроме одежды, которая сейчас на нем, да и та принадлежит палачу. У него нет денег, чтобы заказать мессу за упокой собственной души, и он просит об этой милости у своих бывших соратников.

Прочитав молитву, Гонсало Писарро велел палачу выполнить свой долг не дрогнув, и тот отрубил осужденному голову одним ударом меча. Отрубленную голову положили в клетку, которую прикрепили рядом с повешенным Карвахалем. Там же была сделана надпись: «Это голова изменника Гонсало Писарро, поднявшего в Перу бунт против своего повелителя и во имя тирании и предательства сражавшегося против королевских стягов в Хакуихагуанской долине».

Огромные поместья и богатейшие серебряные рудники Потоси, принадлежавшие Писарро, были конфискованы, его дом в Лиме разрушен до основания, место это посыпано солью, и там был поставлен каменный столб с надписью, что никто не смеет возводить здание на земле, оскверненной предателем.

Труп Карвахаля разрубили на четыре части и повесили на железных цепях у четырех главных дорог, ведущих в Куско.

Десять или двенадцать именитых дворян, бежавших в Куско, были приговорены к смертной казни, многих отправили в ссылку или сослали на галеры. У беглецов были конфискованы поместья и все остальное имущество.

Так железной рукой наводил порядок кроткий слуга божий Гаска.

Бренные останки Гонсало Писарро были похоронены в одной из церквей Куско рядом с отцом и сыном Альмагро, также погибших от руки палача, «словно бы в Перу не хватало места для могил его завоевателей», как с горечью сказал хронист Гарсиласо де Вега.

Так в возрасте сорока двух лет погиб последний из братьев Писарро (если не считать старшего брата – Эрнандо, находившегося в заключении и до конца своих дней уже не участвовавшего в политической борьбе). Все они умерли насильственной смертью.