Павел Безобразов: Император Михаил

— Нет, не привезли, но есть еще остаток амбры и алоэ.

— Это ужасно, это опять какая-нибудь интрига царя. Он находит, что я трачу слишком много денег на ароматы. Он забывает, что я дочь великого Константина, что он попал на престол и может распоряжаться государственною казной только потому, что я согласилась выйти за него замуж.

— Самодержец стар и не может понять желаний и стремлений царицы.

— Да, ты права, Евстратия, но это непоправимо.

— Царица, на свете нет ничего непоправимого; что произошло, то может уничтожиться.

— Лучше не думать о неприятном. У меня был сейчас Михаил, брат нашего Иоанна.

— Слыхать о нем слыхала. Что, каков он?

— Красив, очень красив; он похож на статую Ахилла, которая стоит в спальне императора. Ты знаешь Константина Мономаха? Его все считают красавцем, а Михаил не хуже его. Только молод он очень.

— Ну, что же, это преимущество. Лет двадцать ему будет?

— Двадцать? — да, но не более. Ну, пойдем, Евстратия, пора приниматься за дело.

В соседней комнате были расставлены жаровни и императрица, окруженная придворными дамами, начала приготовлять ароматы.

На следующий день зашел к Михаилу евнух Иоанн.

— Доволен ли ты приемом, оказанным тебе императрицей? — спросил он брата.

— Как тебе сказать, Иоанн? Это для меня большая честь, но я все время думал только об одном, как бы мне уйти поскорее. Я не привык к роскоши дворца, меня смущает присутствие высокопоставленных особ, я не знаю как стать, что делать с руками.

— Ну, если ты недоволен, то императрица прельстилась тобой. Она призывала меня вчера и долго расспрашивала о тебе и твоем благосостоянии. Я сообщил ей, что ты живешь в лачуге, и знаешь, что она сделала? Она приказала мне купить тебе дом на свой счет. Я говорил уже с Константином Ромарем, его произвели в правители Антиохийской провинции, и он согласился уступить тебе свой дом. Я затем только и пришел, чтобы принести тебе эту важную весть; завтра же ты должен пойти во дворец благодарить царицу. Пользуйся, Михаил, пользуйся выпавшим на твою долю счастьем, — сказал Иоанн, и уходя, лукаво посмотрел на брата, стараясь прочитать по его лицу, понял ли он недосказанное.

С этого дня для Михаила началась новая жизнь; он жил в обширных покоях, у него появилось множество слуг, то и дело ему приносили подарки из дворца. Всего у него было вдоволь, даже деньги были; но откуда все это появляется и за какие заслуги, это было ему неясно. Он смутно понимал, что все это идет от императрицы. На службу он не ходил; его начальник сказал ему, что чиновников у него достаточно и пока ему делать нечего. Среди этой привольной жизни его смущала только мысль об Анастасо — где она и как бы ее повидать? В его новом положении, ему немыслимо было идти в трактир; это могло так его опорочить, что его перестали бы принимать во дворце и лишили бы чина. Послать за ней кого-нибудь из слуг — это рисковать тем, что слуга наткнется на Александра, проговорится, и тогда что? Нет. Нельзя жертвовать из-за женщины своею репутацией, своим добрым именем.

Прошла неделя после переезда Михаила в новый дом. Однажды вечером пришел к нему служитель и шепотом объявил, что в дверь стучится какая-то женщина.

— Если она спросит меня, введи ее сюда, — распорядился Михаил.

Через несколько минут на пороге стояла Анастасо.

— Как я рад тебе! — сказал он. — Но отчего ты дрожишь?

— Как мне не дрожать? Я обманула отца, я сказала, что мне необходимо навестить больную тетку; он дал мне провожатого, я с трудом отделалась от него. А потом идти одной по улицам… как неприлично и как страшно! Тут недалеко, у церкви св. Ирины, на меня напала собака; она чуть было не покусала меня, такая злая.

— Садись, милая Анастасо, я так желал тебя видеть…

— Отчего же ты не приходишь? Я ждала тебя…

— Невозможно, неприлично мне ходить в трактир, я протоспафарий и асикрит.

— Да, дочь трактирщика — презренное создание, я забыла. Ты, должно быть, во дворец теперь ходишь?

— Хожу.

— Ты видел царицу?

— Видел.

— Говорят, она красива.

— Очень моложава, удивительно моложава! Ей говорят, за сорок лет, а поглядеть на нее, более тридцати не дашь. Но она далеко не так красива, как ты, моя любимая!

— Полно, Михаил, я проплакала свою красоту. Я плачу целый день. Отец бьет меня…

— Как же он смеет? — закричал Михаил.

— Смеет, потому что отец. Сегодня опять приходил Петр Иканат. Руфини хочет увезти меня в свою страну, в Италию. Он предлагает за меня большую сумму.