Павел Безобразов: Император Михаил

— Ты врешь, может быть, — зачем тебе знать, что делает Анастасо?

— А тебе зачем?

— Мне поручение дано, могу нажить кругленькую сумму, а это по нынешним временам не помешает.

— Не понимаю.

— Чего притворяешься? Дело известное, и тебе, должно быть, знакомое. А, впрочем, у тебя денег нет.

— Есть или нет, а ты скажи, что тебе от девушки нужно?

— Мне-то ничего не нужно, а вот одному богачу нужно, и не что-нибудь, а все.

— Ну, теперь понимаю. Дело хорошее, желаю тебе успеха. Только сегодня все равно ты ничего сделать не сможешь. Анастасо дома нет.

— Нет, так нет. Приду через три дня. У меня тут есть еще дельце поблизости, там полегче будет, упрямства такого нет. Прощай, я так твоего имени и не спросил; благодарю за угощение, когда-нибудь увидимся, может быть, я пригожусь тебе. Не забывай Петра Иканата.

С этими словами он ушел, и Михаил почувствовал облегчение. Он все время боялся, что Петр не поверит ему, пойдет в соседнюю комнату и увидит там Анастасо.

— Ушел? — спросила Анастасо, высовывая голову из-за занавески.

— Ушел, и в течение трех дней, по крайней мере, оставит тебя в покое.

— А дальше что?

— Дальше? Но зачем думать об этом? Слава Богу, что теперь все хорошо. Сядем, поговорим.

Молодые люди сели на кровать.

— Тебе хорошо со мною? — проговорил почти шепотом Михаил, привлекая к себе Анастасо. — Хорошо?

— Да, — ответила девушка. Она хотела сказать еще что-то, но не могла, потому что Михаил закрывал ей губы поцелуями. Жутко становилось девушке от этих объятий, испытываемых в первый раз. Ее охватило какое-то сладостное волнение, голова кружилась, она переставала понимать, что с ней происходит… Что-то упало в трактире, и она вдруг спохватилась, соскочила с кровати.

— А вдруг отец проснулся? Я слышала какой-то шум.

— Пустяки, — сказал Михаил, но, все-таки, пошел убедиться. Александр лежал на том же месте и храпел на всю комнату. — Александр, — закричал он, — проснись!

Но трактирщик даже не пошевельнулся.

— Мы в полной безопасности, — сказал Михаил, возвращаясь к Анастасо, — твой отец спит так, что его никакие демоны не в состоянии разбудить.

Он снова усадил Анастасо на кровать.

— Скажи мне, Михаил, как дается чин протоспафария? — начала она.

Но Михаил не хотел говорить, да он и вообще не был в состоянии вести связного разговора. От времени до времени вырывались у него отрывочные восклицания:

— О, как ты красива! Какие чудные глаза! Ты моя, я не отдам тебя!

Луна только что взошла и заглянула прямо в окно. На кровати лежала Анастасо, бледная, как полотно, с закрытыми глазами. Спиною к ней стоял Михаил, опершись головою о стену. Простояв так некоторое время в каком-то оцепенении, молодой человек как будто вспомнил что-то, подошел к Анастасо, поцеловал ее и молча вышел из комнаты.

В ту самую минуту, когда он проходил мимо трактирщика, тот проснулся. Он, увидев Михаила, спросил:

— Долго я спал?

— Нет, очень мало, — солгал Михаил. — Прощай.

— Погоди же, я не успел поболтать.

— Да о чем говорить?

— Вишь ты как возгордился! Скажи-ка, ты с Анастасо говорил?

— Да, то есть нет, два слова только, не успел. Тут посетитель приходил, я ему налил вина. На тебе за два кубка, — и он протянул трактирщику серебряную монету.

— Благодарю. Ты вот что, образумь ты мою дочку.

— Образумить… как ее образумить? Ну, я пойду.

Михаил шел домой в особенном настроении: ему и стыдно было чего-то, и сладко.

Холодный ночной воздух отрезвил его и он начал раздумывать, что же он должен делать? Жениться? — он давно этого хотел. Но жениться на дочери трактирщика — это позорно, это может сделать только какой-нибудь проходимец вроде Александра или Петра Иканата.

Михаил вспомнил зверское лицо без ноздрей и содрогнулся. Ведь, он не сегодня-завтра будет чиновником, может быть, место получит. Надо будет посоветоваться с Иоанном, он живет при дворе и знает все правила, он умен и дурного, конечно, не посоветует. Чем ближе он подходил к дому, тем больше старался убедить себя, что он менее виноват, чем Анастасо. Как будто она не хотела этого? Зачем же она забыла женскую стыдливость? Это дьявол вселился в нее и прельстил его. Впрочем, что же, пускай, в самом деле, какой-нибудь сановник удочерит ее, тогда и жениться можно.

Придя домой, Михаил лег, но ему не спалось. Его била лихорадка, в голове проносились разные видения, и он не знал, сон ли это, или действительность. На первом плане виднелась Анастасо, но за ней выступала еще другая женщина, не дававшая ему покоя. «На что тебе эта девчонка, дочь презренного трактирщика? — говорила она. — Я знатна и богата, я все могу, я превознесу тебя».