Сергей Голицын - Сказания о земле Московской

Усобица нанесла прямой ущерб ремеслам, торговле, просвещению. Число ремесленников московских поубавилось, мастера иных хитроумных ремесел и переписчики книг сидели сложа руки, торговля изделиями московскими пошла на убыль. Купцы московские реже возили свои товары в другие города, иные разорялись. И на московский торг теперь меньше приезжало купцов иноземных. Новые белокаменные храмы не строились.

И все же, несмотря на весь ущерб, причиняемый междоусобицей, Москва продолжала двигаться вперед, под ее державную руку один за другим входили мелкие удельные княжества, ширились ее пределы и на север, и на восток.

Посчастливилось тогда Москве, что ее враги иноземные и недруги на земле Русской по разным причинам не сплотились между собой и не повели соединенные рати на Белокаменную…

Тверь и Рязань за своей слабостью не воспользовались московской усобицей. Более того, тверской князь Борис Александрович породнился с Василием Васильевичем, выдав свою дочь Марию за его старшего сына Ивана. Тверь обещала поддерживать Москву и до поры до времени была спокойна за свое будущее. Рязанский князь попытался было тайно сноситься с Литвой, но понял, чем такие переговоры могут кончиться, и присмирел.

В Новгороде постоянные столкновения между отдельными боярскими родами не позволяли открыто идти на борьбу с Москвой. К тому же неоднократные нападения немецких рыцарей на Псков отвлекали силы новгородские. И еще — тамошние бояре опасались своей черни, среди которой было много сторонников Москвы.

В Литве после смерти Витовта такая поднялась междоусобица, столько там лилось крови, что Литве было не до вмешательства в московские дела.

Междоусобица полыхала и в Орде. Во время этих «замятней» соперники изгоняли царевичей из их улусов, и тогда вместе со своими людьми они нападали на Русь мелкими разбойничьими отрядами — то с востока, с Казани, то с юга, с Дикого поля. Когда же в Орде порой наступало замирение, ханы организовывали на Русь походы большой ратью. Без твердой власти Москва не в силах была успешно обороняться на своих рубежах…

А летописцы, по примеру прежних лет, выводили и выводили строка за строкою все, что видели, все, что слышали…

Простые люди земли Московской не могли оставаться равнодушными, видя, что вокруг них творится, что нет порядка. Они переживали, тревожились, следя, как развертываются вокруг них события, порой сами в них участвовали, иногда поднимали в отдельных городах восстания, какие подавлялись жестоко.

В те времена все больше надеялись на великого князя — он наведет прядок.

А сам-то великий князь московский Василий Васильевич, кто за свою слепоту получил в народе прозвание Темный, был правитель слабовольный, никак не схожий ни со своим отцом, ни со своим дедом. Судьба то возносила его высоко, то вновь низвергала. А вместо него вершили государственные дела его советники — бояре. В конце концов он победил, потому что народ московский неизменно стоял на его стороне, видел в нем представителя законной власти.

ончилась московская усобица! — с облегчением вздохнули по всей Руси люди, и каждый принялся за свое дело.

Последующие годы — вторая половина XV века — это расцвет ремесел и торговли по всей Руси, а в особенности на земле Московской. Гончары проверяли горны и круги, кузнецы заказывали углежогам уголь, доменщикам железные крицы, испытывали мехи, чинили кузницы, плотники точили топоры, долотья и рубанки, кожевники запускали кожи в чаны, ювелиры острили зубила, керны, щипчики, ладили многое другое потребное в их тонкой работе.

Одни купцы холили коней, мазали дегтем колеса либо сбивали сани, снаряжали сбрую, другие хаживали на речную пристань смотреть, как конопатят и смолят их ладьи. Намеревались купцы везти товары по дорогам колесным и речным. А мелкие торговцы-коробейники латали торбы, примеривали новые лапти, чтобы шагать пешими куда глаза глядят. Иные купцы собирались и вовсе далеко. Расторопный купец тверской Афанасий Никитин побывал в Персии, до самой Индии добрался, шесть лет путешествовал, на обратном пути попал на восточный берег Африки, потом в Турцию. Остались после него пространные записи — «Хождение за три моря». Возвращаясь, немного он не доехал до родного города и скончался близ Смоленска. А наверняка были и другие, столь же предприимчивые купцы, кто также ездил за тридевять земель. Но записей они не вели, и потому мы ничего не знаем об их злоключениях.