Нестор Кукольник - Иоанн III, собиратель земли Русской

— За что же ты серчаешь, красавица! Не знаю, чем он досадил тебе, а я человек приезжий; привез ему от брата Мануила грамотку и подарки; встретил его на улице, и он велел мне быть сюда… Вот мы и приехали…

— Кто «мы»? — спросила Зоя торопливо.

— Князь Вася да я… Князь мне и дорогу к тебе указал…

— Князь! Много чести! Я никогда не имела счастия его у себя видеть…

— Недоросль еще, зелен, хоть и умен не по летам; ему учиться надо, а не в гости ездить…

— Да что же, гость дорогой, я тебя так невежливо принимаю; пожалуй в хоромы, а я пошлю за Андреем…

— Соседка, — шепнула Зоя жидовке, — где хочешь, отыщи Андрея и приведи сюда…

— Милости просим…

— Глядя на твои цветы, окна, стены, — так начал Никитин, — мне сдается, что я не в Москве, а в Царьграде…

— А ты был там?

— Недолго.

Зоя ввела гостя в приемную палату; она вся была выложена дубом и расписана масляными красками; было видно, что живопись новая и хорошей кисти; на средних дверях красовался портрет Зои работы Чеколи. Никитин посмотрел на портрет, потом на оригинал и сказал:

— Хвалю художника, но и солнце в зеркале вод всех лучей не имеет, так и красота твоя многое в живописании утеряла. Не дивлюсь теперь слухам, что ходят но Москве.

— Какие слухи?..

— А ты ничего не знаешь?

— И догадаться не могу, на что намекаешь…

— Я утверждал, что клевета невозможное выдает за истину, а теперь, увидав тебя, убедился, что зависть красоте твоей могла создать и рассеять несбыточную сказку…

— Ради бога, скажи! Злые языки на все способны…

— Говорят, будто ты метишь в родство великой княгине…

Зоя смутилась, но ослабевшие от лет и трудов глаза Никитина не могли этого заметить; тем временем Зоя успела скоро собраться с мыслями и отвечала:

— Вот что! Это очень понятно. Вдовья жизнь, ты знаешь, беззащитная; я говорю с тобою откровенно, потому что твой почтенный вид внушает доверие. Я не скрыла от многих, что, если бы нашелся жених, такой, какого бы я желала, я почла бы себя вполне счастливою. Андрей был знаком с мужем, после смерти его стал навещать меня прилежно; люди знают мои правила и заговорили…

— Аспазия! Ты простила меня! — с этим восклицанием вбежал в палату Палеолог, с непокрытой головой и вообще с признаками некоторого расстройства. Видно было, что он уже успел пообедать. Зоя имела повод испугаться такого неожиданного нашествия и спряталась за Никитина. Палеолог, наткнувшись на него, отступил шага на два, посмотрел на гостя и расхохотался…

— Уж и ты не жених ли? — сказал он со смехом, небрежно бросаясь на софу. — А кто сватает?

— Твоя милость, верно, забыл нашу встречу у кремлевских соборов?

— Да, да! Ну садись, рассказывай!

— Рассказ мой короток. Был я в Царьграде, видел…

— Остальное я знаю. Видел Мануила, дорогого братца, холопствует Магомету и десяти тысячам жен его…

— Нет, он живет тихо и скромно на своем подворье! Султан осыпает его благодеяньями.

— Благодетель! Нечего сказать! Назови лучше вор, который подает милостыню из той же кисы, которую украл у того же нищего. Мануил не гнушается этою милостыней, я его знаю: он сам себя называл человеком точным и добропорядочным. Скряга!

— Однако же он через мои руки посылает эту грамочу и этот ларец.

— Грамоту после прочтем, а ларец. Покажи. Вот это дело! Вот это на брата похоже: камни, жемчуг, золото. Вот это так, пригодится для нас с Аспазией…

— Ты правду сказал, Андрей, — сказала Зоя, выхватив ящик из рук Палеолога. — Пригодится, будет служить закладом, пока ты не уплатишь мне долга по записям. Прощай!

— Зоя! Ты смеешь!

Но Зои уже не было, дверь отворилась и захлопнулась, вместо Зои Андрей силился схватить ее живописное изображение, с насмешливой улыбкой глядевшее на него с дверей.

— Зоя! Отвори! Я выломаю двери!

— Не трудись! — отвечала она со смехом. — Я уже послала за моими слугами. Пришли деньги, я отдам клейноды, — а пока прощай и уволь меня от твоих посещений. Почтенный гость расскажет тебе, какие слухи ходят по Москве…

— Какие слухи?

— Я исполнил поручение Мануила; не думал, что оно кончится так неприятно… Теперь я должен исполнить тягостное поручение Патрикеева…

— Что? Не хотят платить жалованья? Хотят даром у меня выманить наследство Греческой империи?..

— Напротив того. Патрикеев поручил передать твоей милости, что государь изволил много смеяться твоей грамоте, в которой ты предлагал уступить право на восточную империю за две тысячи пудов серебра.