Гилберт Честертон - Бэзил Хоу. Наши перспективы (сборник)

Хоу. Мисс Грэй, позволите ли вы мне взглянуть на этот красный цветок? (Она молча исполнила его просьбу.) Благодарю вас. Честно говоря, я подумывал о том, чтобы приобрести жилет именно такого цвета и покроя. Вполне невинная мысль, мне кажется. Смотрите-ка, у вас тут прекрасный образец дояркиного капора.

Гертруда (она уже начинала разбираться в интонациях и фразах мистера Хоу, так что нечто в его голосе заставило ее проговорить с озорной улыбкой). Думаю, этот цветок называется совсем не так.

Хоу (заинтригованно). В самом деле? И я так думаю. Но какие удивительно поэтические имена дают цветам сельские жители! Чего стоит хотя бы дикая двоемужица – видите вон ту россыпь? – или викариева катапульта, украшающая наши английские лужайки. Уверяю вас, я, как тот мальчик из книжки, знаю все, что тут растет и щебечет.

Гертруда (испытывая что-то вроде благодарности за его дружелюбное помешательство) . Что ж, скажите тогда, что это за цветок, вот здесь, под камнем?

Хоу: Ну как же! Его называют голубым иерусалимником. Считается, что, завидя его, лица духовного звания пускаются в пляс. По-ученому он зовется Salem Geruleus. Но вот и гробница, к которой мы направлялись. Не покажете ли вы мне барельефы?

Гертруда (с готовностью, окончательно придя в себя). О, разумеется. Пойдемте, они – с противоположной стороны.

– До чего же красивые тут места, – добавила она, подняв взгляд на своды полуразрушенного аббатства.

– Очень миленькое местечко, очень, – ответил молодой человек, – тут вам и резьба, и моя кузина Сесиль.

– Божественно, не правда ли, просто божественно! – послышались слова дамы в летах, когда компания приблизилась к гробнице.

– Мне тоже подумалось, что это довольно божественно, – заметил Хоу, поднимая брови. – Вообще, я убежден, можно пройти Харроуроуд от начала до конца и не найти ничего подобного. Ничего даже отдаленно похожего.

Сесиль выглядела озадаченной, а Гертруда чуть не давилась от смеха, когда они подошли к главному барельефу, изображающему мученичество святого Стефана в самой мрачной средневековой манере.

– Ну, разве это не прекрасно! – воскликнула Сесиль, в голосе которой слышалось благоговение.

– Нет! – отрезала Гертруда.

– Этот чудный барельеф не прекрасен? Гертруда, что ты говоришь! – возмутилась Сесиль.

– Не вижу здесь ровным счетом ничего хорошего, – сказала Гертруда с прямолинейной откровенностью. – Не понимаю, почему святой Стефан должен быть таким ужасно тощим и отталкивающим. Неужели, чтобы стать мучеником надо обязательно поджать ногу и склонить голову на плечо?

Живые люди никогда не принимают таких поз. Почему это должно мне нравиться? А тебе что в этом нравится, Сесиль?

Красивое лицо Сесиль помрачнело. Она закусила губу, вдруг отчетливо поняв, что этот барельеф ей тоже совершенно не нравится, и, тут же разозлившись и на себя и на свою подругу, резко проговорила:

– Я хотела бы знать, что скажет мистер Хоу.

Хоу некоторое время стоял молча, сосредоточенно разглядывая изображение, а затем начал так:

– Дело в том, что я и сам немного первомученик, – и тут же был прерван звонким и резким смехом Гертруды, ибо его совершенно бессмысленное, но при этом неотразимо смешное замечание сводило на нет сентиментальные ожидания высокомерной Сесиль. Однако та тотчас же парировала:

– Гертруда, будь добра, позволь мистеру Хоу закончить мысль.

– Я был бы благодарен мисс Грэй, если бы она помогла мне в этом непростом деле, – сказал Хоу, поспешно приходя ей на выручку. – Быть может, она вплела бы в мои рассуждения золотую нить здравомыслия, которого им, как правило, очень недостает. Что же до нашего гостеприимного хозяина, – продолжал он, кивнув на побиваемого камнями святого, но в то же время не сводя глаз с надувшейся от обиды Сесиль, – и трудностей религиозного характера, которые ему здесь досаждают, должен сказать, что барельеф кажется мне очень хорошим – утверждение, которое я могу себе позволить со всем авторитетом человека, не понимающего в этом ровным счетом ничего. И я очень обязан всем вам за то, что вы привели меня сюда.

Это суждение было высказано со свойственным мистеру Хоу старанием угодить всем присутствующим, и, тем не менее, Сесиль торжествовала победу. Воспользовавшись тем, что Хоу отвлекся на минуту, чтобы выполнить какую-то просьбу Кэтрин, она сказала Гертруде:

– Надо заметить, мистер Хоу очень хорошо разбирается в этих вещах.