Льюис Уоллес - Бен-Гур

Стоя на рулевом мостике с развернутым приказом дуумвира в руках, трибун разговаривал с начальником гребцов:

– Какие силы в вашем распоряжении?

– Гребцов – двести пятьдесят два, десять надсмотрщиков.

– На подмену…

– Восемьдесят четыре.

– Какой у вас порядок?

– Сменяются каждые два часа.

Трибун некоторое время размышлял над услышанным.

– Довольно большая нагрузка, и я это изменю, но не сейчас. Гребля не будет прекращаться ни днем ни ночью.

Затем, обращаясь к штурману, сказал:

– Ветер попутный. Пусть парус поможет гребцам.

Когда эти двое отправились выполнять его приказания, он повернулся к старшему навигатору:

– Сколько лет ты служишь?

– Двадцать три года.

– И в каких морях плавал?

– Между нашим Римом и Востоком.

– Именно такой человек мне и нужен. – Трибун еще раз взглянул на приказ, который он держал в своих руках. – Когда обогнем мыс Кампонеллан, возьмешь курс на Мессину. Пройдя ее, будешь следовать вдоль калабрийского берега, пока слева не окажется Мелита, а потом… Ты знаешь звезды, по которым можно ориентироваться в Ионическом море?

– Хорошо знаю.

– Тогда после Мелиты возьмешь к востоку на Киферу. Если боги будут милостивы к нам, я брошу якорь только у Антемонского залива. Дело очень срочное. Я надеюсь на тебя.

Аррий был весьма рассудительным человеком – и, кроме того, принадлежал к тому типу людей, которые, возлагая дары на алтари храмов в Пренестре и Антиуме, тем не менее считают, что благосклонность богов более зависит от здравого смысла и мер, предпринятых их почитателем, нежели от его даров и обетов. Всю ночь он провел за столом, в возлияниях и играх; но сейчас соленый воздух моря сделал его снова моряком, и он не собирался успокаиваться, пока не узнает свой корабль по-настоящему. Только знание не оставляло никаких шансов для случайностей. Начав знакомство с начальника гребцов, штурмана и старшего навигатора, он вместе с другими офицерами – командиром боевой команды, начальником склада, мастером машин и старшим по камбузу – прошелся по нескольким отсекам корабля. Ничто не укрылось от его взора. Закончив инспекцию тесного мирка, скрытого между бортов корабля, он уже знал практически все о материальном снаряжении для предстоящего путешествия и о возможных случайностях. Сочтя приготовления к походу исчерпывающими, он оставил себе на будущее одну, но зато самую сложную вещь – знакомство с людьми, поступившими под его командование. Эта задача требовала гораздо большего времени, он решил взяться за дело так, как привык.

В полдень того же дня галера разрезала волны на траверзе Пестума. По-прежнему держался западный ветер, наполняя парус и помогая гребцам. Были установлены вахты. На полубаке возвели алтарь, окропили его солью и ячменем, и трибун перед ним вознес торжественную молитву Юпитеру, Нептуну и Океанидам, а потом, произнеся обет, совершил в их честь возлияние вином и воскурил благовония. И вот теперь, чтобы лучше узнать своих подчиненных, он собрал их в кают-компании корабля.

Кают-компания была центральным помещением галеры – размером шестьдесят пять на тридцать футов, освещаемая солнцем через три широких люка. Ряд пиллерсов проходил из конца в конец ее, поддерживая подволок, ближе к центру помещения виднелось основание мачты, у которого были составлены секиры, копья и дротики. Справа и слева к каждому люку поднимались двойные трапы с крепежными устройствами наверху, позволявшими закреплять поднятые нижние половины трапов к подволоку. Сейчас, когда эти половинки трапов были подняты и закреплены наверху, помещение приобрело вид освещенного сверху зала.

Кают-компания была сердцем галеры, общим домом всех находящихся на ее борту людей – столовой, спальней, гимнастическим залом, местом проведения свободного времени – благодаря правилам, регламентировавшим пребывание в ней до мельчайших деталей и неотвратимым, как смерть.

В глубине помещения находилась возвышенность, на которую вели несколько ступенек. Там располагался начальник гребцов. Перед ним стояло нечто вроде сделанного из дерева полого барабана, на котором деревянным молотком он отбивал ритм гребли. Справа от него находилась клепсидра – водяные часы, по которым он отслеживал время вахт и смены гребцов. Еще выше был помост, обнесенный позолоченными перилами, местопребывание трибуна, надзирающего за всем происходящим на корабле. Там стояли ложе, стол и кафедра, кресло с мягким сиденьем, опорами для рук и высокой спинкой – вещь, которую имперское руководство позволяло держать для пущей важности.