Array Коллектив авторов - 12 великих трагедий

Да.

Так слушай…
Там в сказочном востоке,
Малабар лежит далекий,
Погрузясь в морские дали.
Там культуру насаждали
Португальцы и голландцы.
Кроме этих чужестранцев,
Были толпы там своих,
Малабарцев коренных.
Но теперь язык их смешан,
К сожалению. А встарь
Там – могуч, свободен, бешен —
Сам орангутанг был царь.
Чужд всех тонкостей культуры,
Только свой язык он знал, —
Как свободный сын натуры,
Завывал лишь да рычал.
Горе! Пришлою ордою
Тот язык сведен на нет.
Ночь нависла над страною
На четыре сотни лет!
Результат же долгой ночи —
Всех природных сил застой.
Вот рычать не стало мочи,
Вот и смолк туземный вой.
Чтобы выразить идею,
К речи нужно прибегать!
Хуже гнета, думать смею,
В свете слыхом не слыхать.
Оставаться самобытным
Хочет, должен «всяк язык», —
Я и встал за первобытный
Наш природный рев и крик.
На него народа право
Отстоять я криком мнил;
Он ведь гордость наша, слава —
Я вопил, что было сил.
Но – увы! – мои страданья
Не сумели оценить.
Друг, ты зришь мои страданья,
Посоветуй, как мне быть?

С волками жить – по-волчьи выть, – недаром
Написано.

Насколько мне известно,
Мой друг, в лесах, на берегах Марокко,
Живут еще стада орангутангов —
Не истолкованы и не воспеты.
Язык их – малабарщина прямая;
Так вот прекрасный и примерный подвиг —
Туда вам эмигрировать, подобно
Другим великим людям, ради пользы
Туземцев-земляков…

Благодарю!
Совет твой принимаю и исполню.

Отверг певца-толковника восток,
Но есть на западе орангутанги!

Ну, не является ль он «сам собою»?
«Самим собой», одним собой он полон;
во всем он, с головы до пят, он сам.
Является «самим собою» в силу
Того, что – вне себя. Сюда подите!
Другого покажу я вам, который
Был тоже с разумом в конфликте прежде,
Но со вчерашней ночи с ним в ладу.

Ну, как дела, царь Апис?

Я – царь Апис?

Я, к сожалению, не посвящен…
И положенье для меня неясно…
Насколько же могу судить по тону…

Так лжешь и ты.

Он разъясненья ждет
От вашего величества.

Пусть внемлет!

Ты видишь, кого я ношу за спиною?
«Царь Апис» – при жизни он имя носил,
а ныне он мумией просто зовется,
и мертв он мертвецки, хотя и не сгнил.
Он выстроил все пирамиды Египта,
И сфинкса великого вытесал он,
И с турками, как говорит наш директор,
Вел славные войны, за что был почтен
При жизни еще благодарным народом:
Владыку причислили к лику богов
И статуй ему понаставили в храмах —
Кумиров из золота, в виде быков.
Теперь же во мне возродился царь Апис,
Сомнений в том нет у меня никаких,
А есть у тебя они – живо рассею
Их силой живой доказательств моих!..
Царь Апис со свитой раз был на охоте
И, спрыгнув с коня, удалился на час
От свиты своей на соседнее поле…
А полем-то пращур владел мой как раз.
И это же поле, что царь унавозил,
Вскормило меня своим тучным зерном.
А этого мало – рога-невидимки
Ношу я над царственным этим челом!
Итак, я – царь Апис природный; но люди,
Увы, не хотят признавать мою власть;
Феллахом, не больше, меня все считают,
Так мне ли удел свой жестокий не клясть!
И средство помочь – так поведай же мне!
Скажи, посоветуй, что должен я сделать,
Чтоб Апису стал я подобен вполне?

О, вашему величеству лишь стоит
Настроить пирамид еще, и сфинкса
Еще крупнее вытесать, и войны
Еще славнее с турками вести.

Да, хорошо так говорить! Но сделать —
Феллаху бедному, голодной вше?
Мне хижину мою едва под силу
Очистить от мышей да и от крыс…
Давай другой совет – такой, чтоб мне
И ничего не стоило исполнить,
И чтобы уподобился вполне я
Тому, с кем я ношусь всю жизнь мою!

Так вашему величеству пойти бы
Да удавиться; раз уж очутившись
В земле, в естественных границах гроба, —
Мертвецки-мертвым, как и он, держаться.