Array Коллектив авторов - 12 великих трагедий

Палач.

Нет, нет!

Лишь он один мне может
Из Падуи дорогу указать.

Не смеешь ты, нет, ты не смеешь, Гвидо,
Вторым убийством отягчить мне душу.
Довольно одного! Когда предстану
На божий суд, я не хочу, чтоб ты
Явился вслед, с рубцом на белой шее,
И говорил, что я тебя убила.

Я остаюсь, синьора.

Ты не смеешь.
Не понял разве ты, что нынче ночью
Я в Падуе бессильна точно так же,
Как женщина любая: ты умрешь.
Я видела на площади помост,
Вокруг него толпилась злая чернь
С ужасными насмешками, со смехом,
Как будто перед кукольным театром,
А не пред троном смерти. Гвидо, Гвидо,
Ты должен убежать.

Я остаюсь.

Ужели мало одного греха?
Ужель он должен возрастить второй,
Ужасней первого, чтоб тот стал явным?
Замкни грехов утробу, загради.
Я не хочу, чтоб снова запятнала
Мне руки кровь.

Ужель так низко пал я,
Что за тебя не смею умереть?

Как, за меня? – но жизнь моя позорна
И брошена в пыли земных путей;
Ты за меня не должен умирать:
Я – грешница.

Пусть это скажет тот,
Кто не познал, что значит искушенье,
Кто не бродил, как мы с тобой бродили,
В огне страстей, чья жизнь бледна и скучна.
Да, если есть на свете человек,
Кто не любил ни разу, пусть в тебя
Он бросит камнем. Но не я.

Увы!

Ты – вся моя любовь и весь мой мир!
О золото волос! о пурпур губ!
Все это создано – лишь для любви!
Очарованья воплощенный образ!
Тобой любуясь, забываю все,
Тобой любуясь, я с тобой сливаюсь,
Тобой любуясь, счастлив я, как бог.
Пусть будет тело брошено на плаху,
Моя любовь бессмертна!

О, открой
Дрожащий завес этих милых глаз,
Чтоб я сказал, глядя на эти очи,
Что никогда так не любил тебя,
Как ныне, в час, когда нас разделяют
Уста холодной смерти. Беатриче,
Я говорю тебе: люблю! Ответь же!
Да, я могу перенести топор,
Но не твое молчанье! Повтори же
Мое «люблю»! Скажи одно мне слово,
И смерти притупится лезвие!
Но ты молчишь, и тысяча смертей
В сравненье с этим легче. Ты меня
Не любишь, ты жестока.

Я не смею.
Я залила любви невинной руки
Багряной кровью. Здесь повсюду кровь.
Она вокруг меня.

О нет, не ты!
Какой-то дьявол искусил тебя.

Мы сами – дьявол свой, и целый мир
Мы превращаем в ад.

Так пусть мой рай
Низвергнут будет в Тартар. Этот мир
Я в небо превращу на эти миги!
О, если был здесь грех, то был он – мой.
Кто, как не я, вскормил убийство в сердце,
Им подслащая яства и вино,
Я герцога сто раз на дню кинжалом
Пронзал в моих мечтах. И если б мог он
Хоть вполовину умирать так часто,
Как я того желал, – всегда стояла б
Смерть во дворце и рыскало убийство.
Но ты, о дорогая, ты жалела
Побитую собаку, на тебя
С восторгом улыбались дети, ты
С собой вносила всюду ясность солнца,
Ты, белый ангел чистоты небесной,
Не можешь быть виновна во грехе!
Что ж это было?

Было что? Порою
Все, что свершилось, кажется мне сном,
Что мне послал какой-то демон злой,
Но тотчас вижу бледный лик во гробе
И сознаю, что то не сон, что руки
Мои в крови и что душа моя,
В своей любви искавшая приюта
Под грозной бурей мира, – челн свой утлый
Разбила об утес греха. Спросил ты,
Что это было? Ах, одно убийство.
Ужасное убийство. Только это.

Нет, нет и нет! То был цветок страдальный
Твоей любви; в единый миг он прожил
Жизнь скорби, и в единый миг он дал
Кровавый плод, который я в мечтах
Срывал так много раз. Моя душа
Была убийцей, руки были слабы;
Твоя душа – чиста, хотя руками
Свершила ты убийство. Беатриче,
За это я люблю тебя, и тот,
Кто в милосердии тебе откажет,
Да будет проклят. Поцелуй меня.