Array Коллектив авторов - 12 великих трагедий

Но кто же ты,
Сидящий здесь, как у порога смерти,
Чтоб душу грешную схватить?

Ответь же!
Иль ты не можешь говорить? Иль буря
Сковала холодом язык твой?

Гвидо
Ферранти, твой отец ликует нынче.

Как, это вы?

Я долго ждал тебя.

Я вас не ждал, но вам я очень рад.
Я вам скажу, что я намерен сделать.

Сначала выслушай, что я придумал.
Поставил у ворот, ведущих в Парму,
Я лошадей: когда свой долг свершишь ты,
Мы тотчас же ускачем; завтра ночью…

Тому не быть.

Нет, это будет!

Граф!
Я герцога решил не убивать.

Я, верно, не расслышал. Повтори.
Года мой слух ослабили, я стар.
Что ты сказал? Что, ты своим кинжалом
Отмстишь убийство своего отца?
Не так ли?

Нет, я повторяю, граф,
Что герцога решил не убивать.

Не может быть; мне чувства лгут; быть может,
Твои слова доходят искаженно.

Вы верно слышали: я не убью.

А как же клятва, о изменник, клятва!

Решился я нарушить эту клятву.

А что ж убийца твоего отца?

Вы думаете, будет рад отец,
Увидя на руках моих кровь старца?

Он будет ликовать.

Нет, я не верю,
Иначе думают на свете том:
Отмщенье мне, и аз воздам.

Но ты
Орудие отмщенья.

Не орудьем
Карает Бог, но правою десницей.
Я не убью.

Зачем же ты пришел?

Я в спальню герцога решил пробраться,
И спящему я положу на грудь
Кинжал с письмом; когда проснется, он
Узнает, в чьих руках он был и кем
Был пощажен. Вот доблестная месть,
Иной я не хочу.

Ты не убьешь?

Нет.

Недостойный сын великих предков!
Ты терпишь, чтобы тот, кем был отец твой
Постыдно продан, – жил!

Не вы ли мне
Убить его на рынке помешали
В тот первый день?

Тогда не время было,
Оно пришло, а ты теперь, как дева,
Лепечешь о прощенье!

Нет, о мести.
Ее свершит сын моего отца.

Ты – трус. Бери кинжал, ступай немедля
В ту комнату и герцогское сердце
Мне принеси. Когда он будет мертв,
Ты будешь вправе рассуждать о мести.

Вас заклинаю честью и любовью
К отцу покойному, ответьте, граф:
Ужели мог бы мой отец достойный,
Отважный рыцарь, благородный воин,
Прокрасться ночью в спальню, словно вор,
И спящего зарезать старика,
Хотя б он был им оскорблен: ответьте!

Ты клятву дал! Исполнить должно клятву.
Дитя! Ты думаешь, что я не знаю
Твоих сношений с герцогиней!

Лжец,
Молчи! Не так чиста луна на небе,
Не так безгрешны звезды!

Все ж – ты любишь.
Не знаешь ты, что женская любовь
Игрушка в жизни.

Для тебя, быть может:
В твоих, старик, бессильных жилах кровь
Едва стучит; твои глаза слезятся,
И в них войти не может красота,
Усталый слух твой чуткость потерял,
И для него нема певучесть слов.
Ты говоришь: любовь! Ее не знал ты.

О, было время, при луне блуждал я.
Я клялся жить для ласк и поцелуев,
Я клялся, что умру, и вот не умер.
В плохих стихах я пел любовь – о, плохо!
Но все ж как все влюбленные. Изведал
Я боль разлуки и разгула буйство…
В конце концов мы – звери, а любовь
Под громким именем – простая страсть.