Луи Буссенар - Охотничья трилогия

Вы не можете себе представить, как мне досадно и обидно упустить такой исключительный случай для необычайного путешествия, но что же делать? Приходится выбирать между дезертирством у Вас и дезертирством на военной службе. Военное начальство у нас не шутит, поэтому выбираю первое. Поверьте мне – я искренне огорчен.

– Час от часу не легче… Посмотрим, какую пословицу подобрал седьмой и последний.

«Дорогой Андре!

Есть русская пословица: „Не хвались, идучи на рать…“ Да, я чувствую, что слишком много на себя взял в то утро. За завтраком у Вас в усадьбе, после выпитых бургонских вин, белых и красных, я был очень храбр, даже чересчур храбр, а потом опомнился и много раз бранил себя за излишнюю пылкость. До последней минуты я не решался Вам писать, все надеялся, не вернется ли ко мне мой героический запал. Но он не вернулся. Нет, дорогой Андре, я не создан для путешествий. Со стыдом сознаюсь, что бюргерское прозябание мне больше по душе, чем все Ваши приключения. Я люблю основательно поесть, выпить, поспать и при этом как можно меньше поработать. Излишнее волнение дурно сказывается на моем желудке, а чрезмерная усталость вызывает у меня бессонницу. Таков не я один, таково громадное большинство, но только другие не решаются сознаться открыто, а я сознаюсь. Оцените же мою откровенность и, когда отправитесь в свое интересное путешествие, не поминайте меня лихом. Я же предпочитаю путешествовать… при помощи книг.

Вы поедете не один, а с нашими друзьями… если и их в последнюю минуту тоже не покинет храбрость, как покинула меня. В этом, по-моему, не будет ничего неожиданного; меня удивит скорее обратное.

Позвольте мне вознаградить Вас двенадцатью тысячами Франков за понесенные расходы и засвидетельствовать Вам мою искреннюю симпатию. Я тоже путешественник, но только комнатный. Я Вами восхищаюсь, но не намерен Вам следовать.

– По-моему, так гораздо лучше. Этот, по крайней мере, хоть не врет.

Вошел Фрике́.

– Вот возьми и прочти, – сказал Андре, указывая на пачку писем.

– Это что? От наших будущих спутников?

– У нас нет никаких спутников. Нас только трое.

– Не может быть! Неужели все сдрейфили?

– Вот именно так, как ты говоришь.

– Когда же мы едем?

– Завтра непременно. Мы ничем не связаны и всем обеспечены, мы можем смело идти вперед без всякого позерства и бахвальства, твердо и непоколебимо.

– Я даже рад, что с нами нет лишнего народа, и да здравствуют приключения! Вперед – без страха и сомнений! Мы люди закаленные, а на нашем корабле осталась веревка повешенного. Это залог удачи. Я уверен в успехе!

Как познакомились между собой трое наших путешественников. – Героизм парижского гамена. – Жертвы собственного благородства. В плену у людоедов. – Канонизация жандарма. – Воин, бывший у дикарей божеством, может быть очень несчастным в супружестве. – Приключения парижского гамена в Австралии. – Возвращение в Париж. – Фрике́ бросает все и едет с Андре. – Слишком много комфорта. – Последнее слово о дезертирах. – Современное вооружение охотника.

На другой день, пользуясь утренним отливом, «Голубая Антилопа» вышла в море.

Она шла неведомо куда и увозила трех путешественников. Пора, однако, прояснить читателю, каким образом познакомились они между собою, а то читатель уже наверняка удивляется: с чего могла появиться между ними близкая дружба. Действительно: миллионер Андре Бреванн, парижский гамен Виктор Гюйон и отставной жандармский унтер Филибер Барбантон… Союз довольно странный.

В одном из своих романов [10] Имеется в виду роман «Путешествие парижанина вокруг света». я уже описывал, как Фрике́ пустился в кругосветное путешествие, не имея на то никаких средств, кроме железного здоровья, молодости, силы и смелости. Вот во время этого путешествия и сблизились между собой эти трое.

Андре в то время управлял в Аданлинанланго, в Экваториальной Африке, большой факторией своего дяди, богатого гаврского арматора [11] Судовладельца. . Однажды он возвращался из поездки во Францию и ехал в казенной паровой шлюпке по реке Огуэ, на берегу которой находилась фактория. Шлюпка была выслана на поиски военно-морского врача, которого выкрали прибрежные дикари, людоеды из племени осиебов. Они напали на шлюпку и овладели бы ею непременно, если бы не одно неожиданное обстоятельство.

Экипаж шлюпки уже готов был ринуться на пироги дикарей и прорвать их линию, как вдруг винт его запутался в лианах и перестал действовать. Французам грозила гибель. Вдруг молоденький кочегар выскакивает из лодки и ныряет несколько раз в воду, стараясь высвободить винт, – и это ему удается. С лодки тем временем поддерживают адский ружейный огонь, чтобы удержать дикарей на почтительном расстоянии.