Олдос Хаксли - Кром желтый. Шутовской хоровод (сборник)

С самых первых дней войны с французами сэр Фердинандо, который ценил патриотизм превыше всего, учредил свой особый ритуал празднования наших побед. Как только счастливое известие достигало Лондона, он имел обыкновение тут же закупать огромное количество спиртного, садился в первый же выезжавший из города дилижанс и колесил по всей стране, разнося добрую весть всем встречавшимся на пути и на каждом постоялом дворе щедро угощая всех, кто не отказывался выпить и послушать его. Так после битвы на Ниле он доехал даже до Эдинбурга, а потом, когда кареты, украшенные лавровыми венками в честь победы и ветвями кипариса в знак скорби, отправились дальше распространять новость о победе и гибели Нельсона, он всю холодную октябрьскую ночь просидел на козлах норичского «Метеора» с морским бочонком рома на коленях и двумя ящиками выдержанного бренди под сиденьем. Этот веселый обычай был одним из тех, от которых он вообще-то отказался после женитьбы. Но ни победа на Пиренеях, ни бегство Наполеона из Москвы, ни битва при Лейпциге, ни отречение тирана не остались не отпразднованными. В 1815 году сэру Фердинандо случилось провести несколько недель в столице. Именно на них пришлась череда тревожных дней, исполненных неизвестности, а потом – победная новость из Ватерлоо. Этого сэр Фердинандо уже выдержать не смог, развеселая юность проснулась в нем. Он поспешил к своему виноторговцу и купил дюжину бутылок бренди тысяча семьсот шестидесятого года закладки. Дилижанс до Бата как раз отправлялся из Лондона. Сунув вознице некую сумму, сэр Фердинандо уселся рядом с ним на козлы и оттуда горделиво возвещал о падении корсиканского чудовища, пуская по кругу бутылку горячительной жидкости. Так они прогромыхали через Аксбридж, Слоу, Мейденхед. Подняли своей великой новостью на ноги спящий Рединг. В Дидкоте один из конюхов на постоялом дворе был так переполнен патриотическими чувствами и бренди тысяча семьсот шестидесятого года, что не сумел должным образом закрепить подпругу. Ночью становилось все холоднее, и сэр Фердинандо понял, что согревать себя стаканчиком виски на каждой остановке недостаточно для поддержания жизненного тепла, и был вынужден пить и во время перегонов. Карета мчалась с головокружительной скоростью – за последние полчаса она преодолела шесть миль, – когда на подъезде к Суиндону, без проявления малейших признаков неустойчивости, сэр Фердинандо внезапно завалился набок и рухнул головой вниз на дорогу. Дилижанс резко дернулся, разбудив спавших пассажиров, и остановился. Кондуктор с фонарем побежал назад и нашел сэра Фердинандо еще живым, но без сознания, изо рта у него струилась кровь. Задние колеса, под которые он угодил, переехали его, сломав ребра и обе руки. Череп был пробит в двух местах. Его подняли, уложили в карету, но он не дожил до следующей станции. Так сэр Фердинандо пал жертвой собственного патриотизма. Леди Лапит больше не выходила замуж и сознательно посвятила остаток жизни благополучию трех своих дочерей – пятилетней Джорджианы и двухлетних близнецов Эммелины и Каролины.

Генри Уимбуш сделал паузу, потом снова надел пенсне и заключил:

– Для вступления достаточно. Теперь я могу перейти к чтению отрывка о моем деде.

– Одну минуту, – попросил мистер Скоуган, – позвольте, я снова набью себе трубку.

Мистер Уимбуш ждал. Сидя в дальнем углу комнаты, Айвор показывал Мэри свои рисунки на тему потустороннего мира. Они переговаривались шепотом.

Мистер Скоуган снова раскурил трубку и сказал:

– Ну, начинайте.

И Генри Уимбуш начал:

– «Мой дед Джордж Уимбуш познакомился с тремя «прелестными Лапитками», как их называли, весной тысяча восемьсот тридцать третьего года. Он был тогда двадцатидвухлетним молодым человеком с курчавой светлой шевелюрой и гладким румяным лицом, в котором, словно в зеркале, отражалась его наивная юная душа. Дед получил образование в школе Хэрроу [48] Одна из девяти старейших и престижнейших мужских средних школ Великобритании. , потом в Крайст-черч [49] Один из аристократических колледжей Оксфордского университета. , обожал охоту и прочие увеселения на свежем воздухе, но – хотя на стесненность в средствах он никак не мог пожаловаться – развлечения его были весьма скромны и невинны. Его отец, занимавшийся торговлей в Ост-Индии, прочил ему политическую карьеру и в качестве подарка на совершеннолетие, не поскупившись, приобрел для него прелестный маленький муниципальный округ в Корнуолле, имевший представительство в парламенте. Когда же прямо накануне дня совершеннолетия сына Билль о реформе тысяча восемьсот тридцать второго года [50] Билль о реформе парламентского представительства, упразднивший часть «гнилых местечек» – обезлюдевших в конце восемнадцатого – начале девятнадцатого веков избирательных округов в небольших городах и деревнях. прекратил существование этого избирательного округа, его справедливому негодованию не было предела. Начало политической карьеры Джорджа вынужденно откладывалось. В тот период, когда он познакомился с «прелестными Лапитками», мой дед как раз пребывал в ожидании, отнюдь не проявляя нетерпения.