Этель Лилиан Войнич - Овод

– Его выдал товарищ? Какой ужас! – Артур широко раскрыл глаза.

Энрико быстро повернулся к нему:

– А разве это не вы его выдали?

– Я? Вы с ума сошли! Я?!.

– По крайней мере, так ему сказали на допросе. Мне очень было бы приятно думать, что предатель не вы. Вас я всегда считал порядочным молодым человеком. Сюда!

С этим возгласом Энрико вышел в коридор, Артур последовал за ним. В голове его вдруг прояснилось, он быстро сообразил, в чем дело, и сказал:

– А, так вот оно что? Болле они говорили, что его выдал я, а мне, Энрико, они сказали, что меня оговорил Болла. Но Болла ведь не так глуп, чтобы верить этому.

– Так это и впрямь неправда? – Энрико остановился на ступеньках лестницы и окинул испытующим взглядом Артура, который только плечами пожимал в недоумении.

– Конечно, ложь.

– Вот как! Рад слышать. Пойду к Болле, передам, что вы сказали. Но знаете, они ему говорили еще, что вы донесли на него… Как это они сказали? Да, из ревности. Оба вы будто полюбили одну и ту же девушку.

– Это ложь! – Артур повторил это слово быстрым шепотом, задыхаясь. Им овладел внезапный парализующий страх. – Ту же девушку! Ревность! Как они могли узнать? Как они могли узнать?

– Подождите минутку! – Энрико приостановился в коридоре перед комнатой, в которой производились допросы, и мягко сказал: – Я верю вам. Но скажите мне вот еще что. Я знаю, вы католик. Не говорили ли вы чего-нибудь на исповеди?

– Это ложь! – На этот раз голос Артура поднялся почти до крика.

Энрико пожал плечами и пошел вперед.

– Конечно, вам лучше знать. Но только вы были бы не единственным простаком, которые попадаются на эту удочку. Вот теперь как раз усиленно говорят о каком-то священнике в Пизе. Ваши друзья уже изобличили его. Они отпечатали листок с предупреждением, что это шпион.

Он отворил дверь в комнату для допросов и осторожно толкнул Артура через порог, видя, что тот стоит неподвижно и растерянно смотрит перед собой.

– Здравствуйте, мистер Бертон, – произнес полковник, любезно осклабившись. – Мне очень приятно поздравить вас. Из Флоренции прибыл приказ о вашем освобождении. Будьте добры подписать эту бумагу.

Артур подошел к нему.

– Скажите, – произнес он упавшим голосом, – кто меня выдал?

Полковник с улыбкой приподнял брови:

– Не догадываетесь? Подумайте немного.

Артур покачал головой. Полковник сделал жест вежливого удивления:

– Не догадываетесь? Неужели? Да вы же, вы сами, мистер Бертон. Кто же еще мог знать о ваших любовных делах?

Артур молча отвернулся. На стене висело большое деревянное распятие. Он окинул его долгим взглядом. Но не молитвенное обращение за помощью можно было прочесть в этом взгляде, а только тупое удивление излишнему долготерпению Господа, который не поразил громовой стрелой священника, разгласившего тайну исповеди.

– Будьте добры расписаться в получении ваших бумаг, – мягко произнес полковник, – и я дольше не буду задерживать вас. И вам, я уверен, хочется скорее добраться до дому, да и у меня все время теперь занято делами этого молодого сумасброда Боллы. И какому жестокому испытанию он подверг вашу христианскую кротость. Боюсь, его постигнет суровый приговор. Прощайте!

Артур расписался, взял свои бумаги и вышел в гробовом молчании. До массивных тюремных ворот он шел следом за Энрико, а потом, ни слова не сказав ему на прощание, уже один спустился к берегу, где ждал его перевозчик, чтобы переправить через канал. В тот момент, когда он поднимался по каменным ступенькам на улицу, навстречу ему с распростертыми объятиями неслась девушка в простеньком шерстяном платье и в соломенной шляпе.

– Артур! Я так счастлива, так счастлива!

Он вздрогнул от неожиданности и отвел руку.

– Джим! – проговорил он наконец не своим голосом. – Джим!

– Я ждала здесь целых полчаса. Сказали, что вас выпустят в четыре. Артур, отчего вы так смотрите на меня? Что-нибудь случилось? Что с вами? Остановитесь.

Он отвернулся и медленно пошел по улице, как бы забыв о ней. Его странное поведение испугало ее. Она пошла за ним, хватая его за руки.

– Артур!

Он остановился и растерянно взглянул на нее. Она взяла его под руку. В течение нескольких минут они шли рядом, не говоря ни слова.

– Слушайте, дорогой, – начала она нежно. – Вы не должны сокрушаться об этом печальном недоразумении. Я знаю, это было ужасно жестоко по отношению к вам, но все понимают…

– Какое недоразумение? – спросил он тем же подавленным голосом.