Юзеф Крашевский - Король в Несвиже (сборник)

– Мы хлопочем! – вздохнул, уходя, князь. – Пусть завтра ко мне утром придёт Бернатович, а я тем временем подумаю… Если гриб – лезь в корзину… должен был упасть на Радзивилла… Огинский каналы копал, а я терплю за него!

Король с утра прохаживался по кабинету, генерал Комажевский стоял в стороне, опираясь на столик, ожидая, пока наисветлейший господин обдумывал. На красивом ещё, но уставшем и выжитом лице Понятовского светился, редкий на нём, лучик внутреннего удовлетворения… Иногда он останавливался в этой прогулке, белой, красивой рукой брался за свежевыбритый подбородок и думал, потом с улыбкой внутреннего удовлетворения возвращался к медленной прогулке и размышлению. Комажевский смотрел издалека с видом уважения и почтения. Был это один из тех немногих людей, которые верили в короля…

Несколько минут продолжалось молчание.

– Знаешь, мой генерал, – промолвил, наконец, король, останавливаясь напротив него, – всё так, как я тебе говорил, минута как раз способна на то, чтобы все следы былой вражды, недоразумений, раздробления на лагеря, стереть и работать на умиротворение. Сосредоточить всех около трона… а, если не удаётся получить баламутов, уменьшить, по крайней мере, их численность…

Он мгновение помолчал.

– Что думаешь, – добавил он, – если мы постарались бы теперь на Литве Радзивиллов склонить на свою сторону? Эти люди вообще не имеют больших голов, пылкие, безрассудные, но традиции их связывают со страной, имеют большое влияние и не хватает им того, на чем оно держится, денег… Пане коханку теперь со мной ни хорошо, ни плохо… А если бы мы попробовали, пощупали, или посещением его в Несвиже мы не польстили бы ему и не получили его? Как тебе это кажется?

Комажевский улыбнулся.

– Наисветлейший пане, – ответил он с доверительностью, полной уважения старого слуги, – мог бы я иначе или лучше что-то выдумать, чем ваше королевское величество? Золотая мысль… Радзивиллы всё-таки сохранили на Литве то обаяние, какое имела их семья от веков, и которое их связь с династией Ягеллонов ещё возвысила. Всегда что-то значит то, что Барбара была на троне… Сегодня князь Пане коханку занимает видное положение, поскольку самый доблестный, хотя, впрочем…

По устам короля проскользнула улыбка.

– Что ты скажешь о посещении Несвижа? – спросил он.

– Я повторяю вашему королевскому величеству, – сказал генерал, – золотая мысль, но не нужно заблуждаться и вам, наисветлейший пане, исполнение будет нестерпимым… С Радзивиллом нужно пить…

– Ну, рюмку! За процветание дома… – ответил король. – Преодолею себя, хотя бы отболеть пришлось. Когда политика приказывает, многое проглотить нужно.

– Рюмку! – воскликнул Комажевский. – Ваше королевское величество думаете, что там рюмками пьют?

Понятовский втянул голову в плечи.

– Тогда уж, пожалуй, ты меня должен будешь выручить, – сказал он, смеясь. – Но скажи мне наперёд, как мы дойдём до того, чтобы в Несвиже смогли напиться?

Комажевский задумался.

– Кого же мы подставим для инсинуации, – сказал он, немного подумав. – Вам, наисветлейший пане, напрашиваться не подабает; меня слишком знают как преданного вашему королевскому величеству, а нам следует толкнуть кого-то нейтрального к генералу Моравскому.

Он и жена его подадут воеводе мысль. Он должен пригласить.

– Естественно, – сказал король, медленно остывая по мере того, как мыслью анализировал все последствия предпринимаемого шага. – Естественно. Политика нынешнего времени может нас вынудить к этому шагу, хотя, мой Комажевский, с моей стороны это будет большой жертвой. С Радзивиллом нужно вести дело осторожно, уметь к нему приспосабливаться. С другими врагами это мелочь, но с таким, как этот добряк Пане коханку! Я, король, в сравнении с ним, бедненький. Кроме ордена, которого дать ему уже не могу, потому что он его имеет, ничем даже отблагодарить не смогу за гостеприимство, которое ему дико дорого может стоить, не для меня, а для его самолюбия.

– О! Что Радзивилл выступит монументально, в этом не сомневаюсь, – прервал Комажевский, – что ему это может стоить кучу денег – нет слов; но он себе это позволит.

– Только бы не совершил какой нелепости, – вставил король, – он тщеславный… боюсь.

– Нам следовало бы поставить там кого-нибудь для контроля, – сказал генерал, – но сначала ваше королевское величество захотите объявить решительную свою волю.

– Я должен об этом с Шрептовичем и с Платерем поговорить ещё, – сказал Понятовский, – а ты, мой генерал, со своей стороны, прошу тебя, думай заранее, не выдавая эту мысль, потому что, возможно, мы будем вынуждены отступить?