Джорджетт Хейер - Роковой поцелуй

Джудит вскочила на ноги и, скомкав письмо графа, швырнула его в остывший камин.

– Мне представляется, – едва владея собой, заявила она, – что лорд Уорт – самое гадкое, бессовестное и презренное создание на всем белом свете!

На протяжении многих дней двуличность Уорта, его презренная, недостойная стратегия, равно как и подлый триумф, не давали мисс Тавернер покоя. Посреди всей последовавшей суеты с приобретением муслина, кисеи, французского батиста и флера для пошива платьев, которые она будет носить в Брайтоне, девушка вынашивала планы отмщения, и, даже выбирая между сандалиями из белой телячьей кожи и римскими сапожками из датского атласа, она думала о своем. Миссис Скаттергуд была в отчаянии, а после того как мисс Тавернер, равнодушным взглядом окинув две шляпки, выставленные в витрине модистки (одна – фетровая с завязками из шелковой тафты, а другая – небесно-голубая, с жокейским козырьком и отделкой крупной вязью), небрежно заявила, что ей не нравится ни та, ни другая, дуэнья, не на шутку встревожившись, предложила послать за доктором Бейли, дабы тот прописал девушке тонизирующее.

Мисс Тавернер отклонила и это предложение, продолжая предаваться мрачным размышлениям о коварстве Уорта.

Вскоре, к некоторому разочарованию Перегрина, выяснилось, что Фэйрфорды намерены отправиться не в Брайтон, а в Уортинг – курорт, поклонники которого презирали разгульный образ жизни Брайтона. И лишь узнав, что Уортинг расположен всего в каких-то тринадцати милях от Брайтона, юноша примирился с местом, выбранным сестрой в качестве отдыха на водах, хотя и был готов при первой же возможности променять веселье Брайтона на тихое и сонное спокойствие Уортинга. Но Джудит настояла на своем, поэтому Перегрину пришлось удовлетвориться осознанием того, что он сможет навещать свою Гарриет три или четыре раза в неделю.

Приближалось время отъезда из Лондона, все было готово, им оставалось лишь уложить вещи в сундуки да выбрать маршрут следования. В общем-то, сомнений не было ни у кого: меньшее время в пути и лучшее состояние однозначно свидетельствовали в пользу почтового тракта Нью-Роуд. Для переезда им должно было хватить четырех смен лошадей, а с учетом того, что Джудит собиралась ехать на своей упряжке, она вполне могла рассчитывать проделать весь путь часов за пять или даже меньше. В сезон между Лондоном и Брайтоном курсировали двадцать восемь дилижансов, но Перегрин, наводя справки, выяснил: ни один из них не добирался до места быстрее, чем за шесть часов. Он полагал, что в легкой дорожной карете, запряженной четверкой лошадей, вполне можно покрыть это расстояние и за пять, хотя сам, намереваясь воспользоваться собственной бричкой, имел все основания надеяться побить рекорд регента, установленный им в 1784 году. Тогда он, будучи еще принцем Уэльским, домчался на фаэтоне, запряженном тройкой лошадей цугом, от Карлтон-Хаус до Марина-Парейд за четыре с половиной часа.

– Но, разумеется, я не стану запрягать тройку, – добавил он. – У меня в упряжке пойдут четыре лошади.

– Дорогой мой, ты не справился бы с тройкой, даже если бы захотел, – сказала Джудит. – Управлять непарными упряжками труднее всего. Жаль, я не могу поехать с тобой. Ненавижу путешествовать запертой в тесной карете.

– А почему бы тебе и в самом деле не поехать со мной? – осведомился Перегрин.

Джудит высказала предположение бездумно, не придав ему поначалу особого значения, но оно запало ей в память, и, чем дальше она обдумывала его, тем больше убеждалась в том, что оно вполне осуществимо. Вскоре она уже окончательно убедила себя, что никакого вреда от этого не будет: ее очередную выходку наверняка сочтут эксцентричной, но уж если она нюхает табак и управляет фаэтоном с высокой посадкой исключительно ради того, чтобы выделиться, то вряд ли это повредит ее репутации. Всего через полчаса после того как эта безумная идея пришла ей в голову, она решила приступить к ее осуществлению.

Несмотря на то что она уверила себя, будто никто не станет возражать против ее плана, девушка не удивилась, столкнувшись с противником в лице миссис Скаттергуд. Сия достойная леди, всплеснув руками, заявила: подобный поступок решительно невозможен. Она постаралась обратить внимание Джудит на всю неуместность и полное противоречие правилам приличия ее намерения промчаться до Брайтона в открытом экипаже. Миссис Скаттергуд умоляла девушку подумать хотя бы о том, в каком недостойном виде она выставит себя перед окружающими, если будет и дальше настаивать на своем.