Жюль Гонкур - Шарль Демайи

Здесь мысль его прерывалась и до самого низу страницы, он большими буквами множество раз написал Шарль Демальи, Шарль Демальи, Шарль Демальи, – словно боясь, чтобы его имя не ускользнуло из его памяти!

В продолжение нескольких дней старая Франсуаза наблюдала, как Шарль делал беспокойные знаки. Он нетерпеливо отталкивал от себя и точно старался прогнать что-то, невиданное им. Он шевелился в кресле и постоянно прикладывал руку в уху. Франсуаза, не смея заговорить, молча наблюдала за ним, как вдруг он произнес: – Это невыносимо!.. невыносимо!

– Вы говорите со мной? – спросила Франсуаза.

Шарль не ответил; но немного спустя заговорил опять: – Это неправда, я вам говорю, что это неправда… вы лжете!.. О! этот женский голос… всегда!.. Ты лжешь!.. Ты лжешь!.. Да замолчи же! замолчи!.. Ты меня убиваешь…

– Кому это вы, сударь?

– Шш!.. Слышишь ты их?.. слышишь?

– Да это, сударь, огонь в камине.

– Вот! слышала теперь?

– Это ветер на дворе, сударь.

– О! Ты оглохла, моя бедная старушка… Слушай хорошенько… ты услышишь женский голос… насмешливый голос, повторяющий мне постоянно: сумасшедший! сумасшедший! сумасшедший!

– Это ваше воображение, сударь… ведь вы же видите… здесь никого нет, кроме вас и меня…

– Молчи! – вот они все… все болтуны здесь: два мужских голоса, и третий… На этот раз ты не можешь сказать… Ты их слышишь, неправда ли?

– Да, сударь, – сказала бедная женщина, испугавшаяся состояния своего хозяина, – я открою им окно и, всякий раз, когда они появятся, вам стоит только позвонить меня, я их прогоню.

Она помогла ему раздеться и прилегла на кресле возле его постели. На утро, видя, что он спит спокойно, она побежала за доктором, указанным привратницей, и привела его.

Шарль, увидев входившего доктора, бросил вопросительный взгляд на Франсуазу, которая поспешила сказать ему:

– Г-н Шарль, я привела доктора потому, что у вас ночью была лихорадка…

– Милостивый государь, – сказал Шарль, – я не нуждаюсь ни в докторе, ни в… шпионе.

– Я вижу, сударь, – отвечал доктор, – ваша служанка напрасно встревожилась… Позвольте ваш пульс… превосходен!.. Вы совершенно не нуждаетесь во мне. Честь имею кланяться.

Если книга, брошенная в свет в нескольких тысячах экземпляров, наудачу попавшая в эту толпу, называемую публикой, возбуждает много зависти, вражды, много скрытой злобы, то нередко она приносит своему автору и большую, в высшей степени отрадную, но часто неведомую им, награду, состоящую в том общении мыслей, той симпатии к его уму, которые возникают в сердце его читателя, иногда вдали от него, а подчас со всем близко, в то время, как он и не подозревает этой близости; подобная дружба драгоценна; сознание и предчувствие её дает бодрость всякому, кто сеет свою мысль в толпе; для того, чтобы эта скрытая преданность заявила о себе, нужен предлог, какая-нибудь встреча, какой-нибудь случай. Книге Шарля посчастливилось в этом отношении. Позванный Франсуазой доктор был один из его скрытых друзей.

На другой день, узнав от старой служанки все признаки болезни Шарля, он снова пришел навестить его, но тотчас поспешил уверить Шарля, что не пришел узнать об его здоровье, так как он уверен, что оно в превосходном состоянии, но просто желал засвидетельствовать ему свое удовольствие по поводу знакомства с человеком, которого он полюбил не зная лично; и он принялся говорить о его книге, в качестве читателя, не раз перечитавшего ее.

– Ах! да! – сказал Шарль, – «Буржуазия»… да, я написал это, будучи слишком молодым… Если бы вы прочли то, что я хотел написать…

– Одна вещь, – прервал его доктор, – удивляет меня в этой книге: все ваши типы словно списаны с натуры, и, как бы ни были вы наблюдательны, мне кажется чрезвычайно трудно…

– Ах! видите ли, в то время я владел необыкновенной проницательностью, это было нечто в роде откровения.

– Похожего на голос, не правда ли? – сказал доктор, делая ударение на слове «голос», – который как бы диктовал рассудку…

– Да, да голос, именно голос… но внутренний голос, слышимый рассудком, как вы говорите, но не тот, что я слышу последнее время… ушами.

– В самом деле, вы слышите голоса?.. Ах! это очень интересно… воображаемые голоса?

– Нет, действительные.

– Голоса, принадлежащие каким-нибудь лицам?

– Нет, лиц я не вижу… не знаю.

– Это очень странно… И вы вполне уверены в этом?

– Подождите… вот! слушайте хорошенько: три голоса, один, нервный, гневный голос молодого человека… один тонкий голосок женщины… и наконец третий, грубый, насмешливый. Они не всегда говорят… и не все зараз, но голосок женщины – постоянно. Я говорю с ними, прошу их уйти, предлагаю им денег: болтуны не унимаются!..