Сьюзан Хинтон - Изгои

Ничем не поможешь… ни Далли, ни Джонни, ни Тиму Шепарду, никому из нас… У меня резко свело желудок, казалось, я будто кусок льда проглотил. Все завертелось, поле заволокло красным туманом, а в нем запрыгали размытые лица и какие-то сцены из прошлого. Все это слилось в какую-то разноцветную гущу, и я зашатался. Кто-то крикнул:

– Ой, гляньте на малыша!

И тут земля оказалась у меня прямо под носом.

Когда я очнулся, было светло. И тихо – до жути. Слишком уж тихо. В смысле, у нас дома обычно не то чтобы тихо. Надрывается радио, и телек включен на всю громкость, парни дерутся, сшибают торшеры, опрокидывают столы и орут друг на друга. А тут что-то не то, но я никак не мог понять, что именно. Что-то случилось… Но я никак не мог вспомнить что. Я растерянно заморгал, увидев Газа. Он сидел на кровати и смотрел на меня.

– Газ… – голос у меня был хриплый и слабый, – кто-то заболел?

– Да, – говорил он до странного нежно. – Ты спи, спи.

Тут до меня вроде как начало доходить.

– Я заболел?

Он погладил меня по голове.

– Да, ты заболел. А теперь – шшшш.

Но у меня был еще вопрос. Я все никак не мог понять, что к чему.

– А Дэрри жалко, что я заболел?

Странно, но мне почему-то казалось, что Дэрри моя болезнь огорчила. Все казалось каким-то размытым, смутным.

Газ как-то странно на меня поглядел. Помолчал немножко.

– Да, Дэрри жалко, что ты заболел. А теперь давай-ка, дружок, помолчи, хорошо? Засыпай.

Я закрыл глаза. Я страшно устал.

Когда я в следующий раз проснулся, за окном был уже день, под грудой одеял было жарко. Хотелось есть, хотелось пить, но желудок у меня так крутило, что было понятно – во мне ничего не задержится. Дэрри притащил в спальню кресло и теперь спал в нем. А почему он не на работе, думал я. Почему спит в кресле?

– Эй, Дэрри, – тихонько сказал я и потряс его за коленку. – Эй, Дэрри, просыпайся.

Он открыл глаза:

– Понибой, ты как, нормально?

– Ага, – ответил я. – Похоже на то.

Что-то случилось… но я так и не мог ничего вспомнить, хоть в голове теперь заметно прояснилось, не то что когда я в прошлый раз проснулся.

Он облегченно вздохнул, взъерошил мне волосы.

– Черт, парень, ты нас до смерти напугал.

– А что со мной такое было?

Он покачал головой.

– Говорил же, ты не в форме, не надо тебе было на драку идти. Шок, истощение, легкое сотрясение мозга… а тут еще Смешинка прибежал и давай скулить, что у тебя, мол, еще днем была температура, и это из-за него ты свалился. Он тогда ночью совсем расклеился, – сказал Дэрри. и немного помолчал. – Как и все мы.

И тут я все вспомнил. Далли и Джонни умерли. Не думай о них, думал я. (Не вспоминай, что Джонни был твоим лучшим другом, не вспоминай, как ему не хотелось умирать. Не думай о том, как Далли сорвался в больнице, как он обмяк под фонарем. Думай лучше, что для Джонни – это наилучший выход, что с Далли это случилось бы рано или поздно. А лучше всего – не думай вовсе. Сотри все из памяти. Не вспоминай. Не вспоминай.)

– Как это я получил сотрясение мозга? – спросил я. Голова зудела, но почесать ее я не мог – повязка мешала. – Долго я проспал?

– Сотрясение мозга ты получил, потому что тебя по голове били – Газ видел. Он того воба чуть не убил. Впервые видел, чтоб Газ так взбесился. Мне кажется, в таком состоянии он кого хочешь уделал бы. Сегодня вторник, ты пролежал в горячке с субботнего вечера. Не помнишь, что ли?

– Не-а, – протянул я. – Дэрри, я столько уроков пропустил, мне теперь в жизни не наверстать. И мне еще в суд надо, и в полицию – давать показания насчет убийства Боба. А теперь… когда Далли… – я глубоко вздохнул. – Дэрри, думаешь, они нас разлучат? Отправят меня в приют или еще куда?

Он молчал.

– Не знаю, малыш. Ничего не знаю.

Я уставился в потолок. Каково мне будет, думал я, смотреть в совсем другой потолок? Лежать в совсем другой кровати, в другой комнате? В горле у меня стоял твердый, острый комок, сглотнуть никак не получалось.

– И как в больнице был тоже не помнишь? – спросил Дэрри.

Он пытался сменить тему.

Я помотал головой.

– Не помню.

– Ты все звал меня и Газа. Еще маму с папой иногда. Но чаще всего – Газа.

Он сказал это таким голосом, что я взглянул на него. Чаще всего – Газа. А Дэрри я звал, или это он так говорит?

– Дэрри… – я и сам не знал, что хочу сказать. Но было у меня неприятное такое подозрение, что я вовсе и не звал его в бреду, что я, может быть, одного Газа к себе и звал. Что же я наговорил такого, пока мне было плохо? Я не помнил. И не хотел вспоминать.