Сьюзан Хинтон - Изгои

– Сдавайся!

– Фигу, – вырываясь, сказал я, но в этот раз сил у меня не было.

Дэрри натягивал куртку.

– Так, вы двое, помойте посуду. Если хотите, можете в кино сходить, перед тем, как пойдете в больницу к Далли и Джонни. – Он помедлил, глядя, как Смешинка выжимает меня как тряпку. – Смешинка, а ну, отстань от него. Вид у него не очень. Понибой, ты выпей пару таблеток аспирина и давай полегче. Выкуришь сегодня больше пачки, я с тебя шкуру спущу. Ясно?

– Ага, – ответил я, вставая на ноги. – А если ты сразу две коробки черепицы за раз на крышу потащишь, Газ с тебя шкуру спустит. Ясно?

Он улыбнулся – редкий случай.

– Ага. До вечера.

– Пока, – сказал я.

Я услышал, как наш форд взрррррр-ревел, и подумал: Газ за рулем. И они уехали.

– …ну и, короче, иду я такой по центру, а потом решил срезать через аллейку, – рассказывал мне Смешинка об очередном своем приключении, пока мы с ним мыли посуду. Точнее, пока я мыл посуду. Он сидел на шкафчике и точил свой выкидной нож с черной рукоятью, которым он так гордился, – …ну и наскочил на трех парней. Говорю им – «Здрасте», а они только переглядываются. Потом один говорит: «Мы бы тебя пощупали, но ты, похоже, такой же скользкий тип, как и мы, а значит, брать у тебя нечего». Я говорю: «Дружище, твоя правда» – и иду себе дальше. Мораль – кем лучше всего быть, когда встречаешься с отбросами общества в темном переулке?

– Мастером дзюдо? – предположил я.

– Нет, таким же отбросом общества! – крикнул Смешинка и захохотал так, что чуть со шкафчика не свалился.

Я и сам невольно улыбнулся. Смешинка понимал, как оно все в жизни устроено, и вечно превращал все в шутку.

– Нужно дома прибраться, – сказал я. – А то кто-нибудь зайти может – репортеры или полиция, да и вообще, из социальных служб вот-вот должны прийти, как обычно, проверять нас.

– У вас дома не грязно. Видел бы ты, что у меня дома творится.

– Я видел. И если бы у тебя хоть чуть-чуть соображалка работала, ты бы тоже по дому помогал, вместо того, чтоб шататься без дела.

– Ой, малыш, ты это брось, мать бы удар хватил, если б я ей помогать стал.

Смешинкина мать мне нравилась. Она была такая же добродушная и веселая, как и он. Лениться она не ленилась, не то что Смешинка, но ему все с рук спускала. Хотя, черт его знает, – по-моему, на Смешинку вообще невозможно злиться.

Когда мы закончили уборку, я натянул коричневую куртку Далли – сзади она вся почернела от огня, – и мы отправились на Десятую улицу.

– Я бы сам нас отвез, – говорил Смешинка, пока мы шли по улице, пытаясь поймать машину, – но на моей тачке тормоза отказали. Мы с Кэти чуть не разбились в ней вчера вечером. – Он вздернул воротник своей черной кожаной куртки, чтобы заслониться от ветра, и закурил. – Видел бы ты брата Кэти. Вот уж кто вылитый гангстер. Такой набриолиненный, что не идет, а катится. В парикмахерскую, небось, ходит не стричься, а масло менять.

Не будь у меня адской головной боли, я бы даже посмеялся. Мы заскочили в «ОК-Холодок» купить по банке колы и передохнуть, и тут рядом притормозил голубой «мустанг», который тащился за нами восемь кварталов. Я чуть было не рванул с места, но Смешинка, похоже, понял, что я хочу сделать, еле заметно мотнул головой и бросил мне сигарету. Я закурил, а из «мустанга» тем временем выскочили вобы, которые тогда на нас с Джонни напали в парке. Я узнал парня Марсии, Рэнди Аддерсона, и того верзилу, который меня чуть не утопил. Я их ненавидел. Это из-за них Боб погиб, и из-за них умирал Джонни, из-за них нас с Газом могут отправить в приют. Я ненавидел их с горечью и презрением, я ненавидел их, как Даллас Уинстон.

Смешинка облокотился на мое плечо, затянулся сигаретой.

– Вы знаете правила. Перед схлестом никакого баловства, – сказал он вобам.

– Знаем, – ответил Рэнди.

Он поглядел на меня.

– Отойдем? Хочу с тобой поговорить.

Я взглянул на Смешинку. Он пожал плечами. Мы с Рэнди отошли к машине, чтобы остальные нас не слышали. Мы сели в машину помолчали. Черт, я в жизни еще ни разу не сидел в такой крутяцкой машине.

– Я читал про тебя в газете, – наконец сказал Рэнди. – Как это вы так?

– Не знаю. Может, в героев поиграть захотели.

– Я б так не смог. Не полез бы за детьми, они бы сгорели.

– Может, и полез бы. Может, поступил бы как мы.

Рэнди вытащил сигарету, зажег ее от прикуривателя.

– Не знаю. Ни черта я больше не знаю. Никогда б не подумал, что грязер на такое способен.

– «Грязеры» тут ни при чем. Мой приятель, вон там, он бы не полез, например. А ты, может быть, и полез бы, а твой друг – нет. Это все от человека зависит.