Джон Голсуорси - Пустыня в цвету

Сердечно поздравляю с успехом и желаю всего наилучшего.

Искренне ваш,

Письмо это, написанное изящным почерком, он адресовал на Корк-стрит и тут же отправил с посыльным. Весь остаток обеденного перерыва он расхваливал своим глуховатым голосом только что выпущенную им канадскую продукцию, а потом, взяв такси, отправился назад в Ковент-Гарден. В приемной его встретил конторщик.

– Вас дожидается в кабинете мистер Дезерт.

– Хорошо! – воскликнул Компсон Грайс, подавив невольный трепет и подумав: «Быстрая работа!»

Уилфрид стоял у окна, откуда был виден край Ковент-Гарденского рынка, и Грайс испугался, когда тот обернулся к нему; лицо почернело, заострилось и дышало горечью; рука, когда он ее пожал, показалась ему лихорадочно горячей и сухой.

– Вы получили мое письмо? – спросил он.

– Спасибо. Вот адрес моего банка. Лучше всего вносить деньги туда и получать от них квитанции.

– У вас неважный вид. Собираетесь в путь?

Да, наверно… Ну что ж, – прощайте, Грайс. Спасибо за все.

Компсон Грайс сказал на этот раз от души:

– Мне очень жаль, что вам так досталось…

Уилфрид передернул плечами и пошел к двери.

Когда он скрылся, издатель постоял, вертя в руках адрес банка. Потом он сказал вслух: «Ох, не нравится мне его вид. Определенно не нравится…» – и взялся за телефонную трубку.

Уилфрид двинулся в северную часть города; ему надо было нанести еще один визит. В музей он пришел как раз, когда Адриану подали его дуврский чай с булочкой.

– Вот хорошо! – сказал Адриан, вставая ему навстречу. – Очень рад вас видеть. Подвигайте к себе чашку, она чистая. Садитесь.

Вид Дезерта и прикосновение его горячей руки испугали Адриана не меньше, чем Грайса.

Уилфрид отхлебнул чай.

– Можно закурить?

Он закурил сигарету и, нахохлившись, молчал. Адриан ждал, чтобы он заговорил первый.

– Простите, что вломился к вам без зова… – сказал наконец Уилфрид, – но я снова собираюсь в дальние края. И хотел узнать, что будет для Динни легче: если я просто исчезну или все-таки напишу ей?

У Адриана стало как-то очень тоскливо на сердце.

– Вы боитесь, что, если с ней встретитесь, не сможете выдержать характер?

Дезерт нервно дернулся.

– Да нет, не совсем. Может, вам покажется это свинством, но мне все так опротивело, что я больше ничего не чувствую. Если я с ней встречусь, я могу ее обидеть. А она настоящий ангел. Вам, наверно, трудно понять, что со мной происходит. Да я и сам не пойму. Знаю только, что мне хочется поскорее уехать от всего и от всех.

Адриан кивнул.

– Я слыхал, что вы были больны, – может, этим и объясняется ваше состояние? Ради бога, не сделайте ошибки, не обманитесь в себе!

Уилфрид улыбнулся.

– Малярия для меня дело привычное. Она тут ни при чем. Вам это покажется смешным, но у меня такое чувство, будто из меня выцедили всю кровь. Я хочу уехать туда, где ничто и никто мне не будет обо всем этом напоминать. А Динни напоминает больше, чем кто бы то ни было.

– Понятно, – грустно сказал Адриан, поглаживая бородку. Потом встал и заходил по комнате. – А вам не кажется, что было бы честнее по отношению к себе и к Динни с ней увидеться?

Уилфрид ответил почти с яростью:

– Повторяю вам, я могу сделать ей больно!

– Вы ей все равно причините боль – слишком уж она цельная натура, ничего не делает наполовину. Послушайте! Вы же напечатали эту поэму намеренно. Мне все время казалось, что для вас этот поступок – нечто вроде искупления. А ведь, несмотря на это, вы предложили Динни стать вашей женой? Я не такой болван, чтобы требовать – женитесь на ней, даже если вы больше не питаете к ней прежнего чувства; но уверены ли вы, что это так?

– Чувства мои не изменились, у меня их просто больше нет. У парии, у шелудивого пса все чувства убиты.

– Вы понимаете, что говорите?

– Прекрасно понимаю. С той минуты, как я отрекся, я знаю, что теперь я пария, – все равно, знают об этом люди или нет. Но оказалось, что и это – не все равно.

– Понятно, – повторил Адриан и застыл. – Наверно, вы правы и другого выхода нет.

– Не знаю, как для других, а для меня – нет. Я изгнан и должен жить один. И не жалуюсь. У меня нет для себя оправдания. – В его тоне звучала холодная решимость.

– Значит, вы хотите знать, как вам меньше огорчить Динни? – очень мягко спросил Адриан. – Этого я вам сказать не могу. К великому моему сожалению, в прошлый раз я дал вам неверный совет. Да и разве можно давать советы? Вы сами должны решать, как вам поступать.