Айн Рэнд - Атлант расправил плечи

– А кто руководил заводом, когда он разорился?

– O, какая-то скороспелая корпорация под названием « Объединенные услуги ». Воздушный шарик. Возникла из ничего и исчезлав никуда.

– А где сейчас ее члены?

– А где обрывки воздушного шарика после того, как он лопнет? Ищи их по всем Соединенным Штатам. Попробуй, найди.

– А где Юджин Лоусон?

– Ах этот? С ним все в порядке, нашел себе работу в Вашингтоне – в Бюро экономического планирования и национальных ресурсов.

Поддавшись все-таки эмоциям, Риарден порывисто вскочил, но тут же взял себя в руки и вежливо произнес:

– Благодарю вас за информацию.

– Рад был встрече с вами, мой друг, рад был встрече, – кротко промолвил мэр Баском. – Не знаю, чего вы ищете, но, поверьте моему слову, не стоит трудиться. Из этого завода ничего более не извлечешь.

– Я же сказал вам, что мы ищем старого друга.

– Ну, будь по-вашему. Должно быть, очень хороший друг был, если вы так усердно ищете его с этой очаровательной леди, которая вам явно не жена…

Дагни увидела, как побледнел Риарден, даже губы его побелели:

– Держите за зубами свой грязный… – начал было он, но Дагни шагнула вперед.

– А почему вы решили, что я ему не жена? – невозмутимо осведомилась она.

Реакция Риардена немало удивила мэра Баскома; реплику свою он произнес не со зла, просто демонстрируя свою проницательность, и как дружескую подначку товарища по греху.

– Леди, я успел многое повидать за свою жизнь, – вполне добродушным тоном проговорил он. – Когда женатые люди глядят друг на друга, в их глазах не читается мысль о постели. В этом мире ты или блюдешь добродетель, или наслаждаешься жизнью. Но того и другого одновременно просто не бывает.

– Я задала ему вопрос, – обратилась она к Риардену, чтобы не дать тому снова вспылить. – И он дал мне вполне разумное объяснение.

– Если хотите совет, леди, – проворчал мэр Баском, – купите себе обручальное кольцо в грошовой лавчонке и носите его. Гарантии не дает, но помогает.

– Спасибо, – ответила она, – до свидания.

В ее подчеркнуто строгом спокойствии крылся приказ, заставивший Риардена последовать за ней к машине.

Когда между ними и городком осталась не одна миля, не глядя на нее, голосом негромким и полным отчаяния, Риарден произнес:

– Дагни, Дагни, Дагни… мне так жаль!

– А мне нет.

Через несколько мгновений, заметив, что на лице его воцарилось прежнее самообладание, она сказала:

– Никогда не сердись на человека за то, что он сказал правду.

– Именно эта правда не имела к нему никакого отношения.

– Его мнение никоим образом нас с тобой не задевает.

Он произнес сквозь зубы, не в качестве ответа, но так, словно терзавшая его мысль невольно превратилась в слова:

– Я не смог защитить тебя от этого мелкого, подлого…

– Я не нуждаюсь в защите.

Риарден промолчал, не взглянув на нее.

– Хэнк, когда ты сможешь забыть про гнев – завтра или на следующей неделе, – вспомни слова этого человека и подумай: быть может, он в чем-то прав?

Он повернулся к ней, однако снова ничего не сказал.

Заговорил Риарден лишь по прошествии долгого времени, усталым и ровным голосом.

– Мы не можем позвонить в Нью-Йорк и вызвать сюда своих инженеров, чтобы обыскать завод. Мы не можем встретиться с ними здесь. Мы не можем признать, что нашли двигатель вместе… Я позабыл обо всем этом… там… в лаборатории.

– Давай я позвоню Эдди, когда мы найдем телефон. Я скажу, чтобы он прислал двоих инженеров из нашей фирмы. Я отдыхаю здесь одна, нахожусь в отпуске – другого они не знают, да им и не положено знать.

Лишь через пару сотен миль они отыскали междугородный телефон. Когда она поздоровалась с Эдди Уиллерсом, тот охнул, услышав ее голос.

– Дагни! Ради бога, где ты сейчас?

– В Висконсине. А что случилось?

– Я не знал, где тебя искать. Возвращайся немедленно. Так быстро, как только сможешь.

– Что-то стряслось?

– Пока ничего. Но начались такие события, что… Тебе лучше немедленно вмешаться, если ты только сумеешь это сделать… Если это вообще возможно.

– Какие события?

– Разве ты не читала газет?

– Нет.

– Я не могу сказать тебе всего по телефону. Не могу тратить время на детали, их слишком много. Дагни, ты скажешь, что я рехнулся, но, по-моему, они планируют убить Колорадо.

– Возвращаюсь немедленно, – проговорила она.

В граните Манхэттена под вокзалом « Таггерт» были пробиты тоннели, использовавшиеся как боковые линии во времена, когда поезда, стуча колесами, разбегались по всем артериям терминала в любой час дня. С годами по мере ослабления движения потребность в них сократилась, заброшенные боковые тоннели превратились в подобие пересохших речных русел, и лишь несколько фонарей еще горело на гранитных сводах над оставленными ржаветь внизу рельсами.