Френсис Фицджеральд - Богатый мальчик (сборник)

В вагоне было удушающе жарко, и он промокнул выступивший на лбу пот. Проход был уже плотно забит, и женщину, стоявшую рядом с ним, на мгновение бросило на его плечо, как только вагон повернул за угол. Мейзер сделал большой глоток душного воздуха, который совершенно не собирался циркулировать, и постарался сосредоточиться на комиксах в начале спортивной страницы.

– Пожалуйста, пройдите в глубь вагона. – Голос кондуктора врезался в непролазную гущу пассажиров с резким раздражением. – Сзади полно места.

Толпа сделала слабую попытку продвинуться вперед, но, к несчастью, тот факт, что свободного места не было нигде, не позволил этой попытке завершиться успехом. Вагон сделал очередной поворот, и снова женщина рядом с Мейзером задела его плечо. В обычном случае он бы уже давно уступил ей место, просто ради того, чтобы забыть о ней. Ее присутствие заставляло его чувствовать себя неприятно равнодушным. И трамвай был ужасен – просто ужасен. Они должны были пустить больше трамваев на линию в эти невозможно жаркие дни.

В пятый раз он посмотрел на картинки в разделе комиксов. На второй картинке был нарисован нищий, и размытый образ мистера Лейси стал навязчиво проситься на место этого нищего. Боже! А что, если старик действительно умрет от голода – или бросится в реку?

«Однажды, – подумал Мейзер, – он помог моему отцу. Возможно, если бы этого не случилось, моя собственная жизнь сложилась совсем иначе. Но Лейси тогда мог себе это позволить, а я не могу».

Чтобы избавиться от мистера Лейси, Мейзер стал думать о Жаклин. Он снова и снова говорил себе, что иначе он бы принес Жаклин в жертву выбывшему из игры старику, у которого был шанс, но он не смог им воспользоваться. Жаклин нуждалась в своем шансе сейчас как никогда раньше.

Мейзер посмотрел на часы. Он пробыл в трамвае десять минут. Осталось еще пятнадцать, а жара и духота становились все невыносимее. Женщина опять почти упала на него, и, выглянув в окно, он увидел, что они проехали последний поворот в центре города.

Ему пришло в голову, что, возможно, ему бы следовало, в конце концов, уступить ей свое место – в последний раз ее падение было вызвано очевидной усталостью. Если бы он был уверен, что она старше его, но по рисунку на платье, которое касалось его руки, у него создалось впечатление о ней как о молоденькой девушке. Он не осмеливался поднять голову, чтобы посмотреть. Он боялся увидеть мольбу в ее глазах, если вдруг она окажется старше, или презрение, если вдруг она молода.

В течение следующих пяти минут его мысли метались по замкнутому кругу, пытаясь найти выход из неразрешимой ситуации – уступать место или нет. Он смутно ощущал, что этот поступок частично искупит его отказ мистеру Лейси. Было бы ужасно совершить два таких бессердечных поступка подряд, да еще и в такой день.

Он еще раз попробовал сосредоточиться на комиксах, но напрасно. Он должен сконцентрироваться на Жаклин. Он чувствовал себя смертельно уставшим, а если бы он сейчас встал, то устал бы еще сильнее. Жаклин бы ждала его, нуждалась бы в нем. Она была бы расстроена, и ей нужно, чтобы они посидели обнявшись часок после ужина. Когда он уставал, всегда возникало напряжение. А потом, когда они пошли бы спать, она то и дело просила бы подать ее лекарство или стакан воды со льдом. Он ненавидел показывать какое-либо утомление, делая подобные вещи. Она могла бы заметить и, нуждаясь в чем-то в следующий раз, не попросить об этом.

Девушка, стоявшая в проходе, опять задела его. На этот раз это было похоже на падение. Да, она тоже устала. Что ж, сегодня был слишком изматывающий для работы день. Окончания многих пословиц, которые имели отношение к каторге и бесконечным дням, хаотично всплывали из глубин сознания. Все в мире устали – эта женщина, к примеру, чье тело так сильно мотало из стороны в сторону. Но его дом был на первом месте, и его женщина, которую он любил, ждала его там. Он должен сохранить силы для нее, и он снова и снова повторял себе, что он не будет уступать место.

Затем он услышал долгий вздох, за которым последовал короткий возглас, и он осознал, что девушка больше не нависает над ним. За возгласом последовал гул голосов – затем повисла пауза – а затем гул усилился, и к нему прибавились звонки и крик кондуктору. Оглушительно зазвенел звонок, и раскаленный трамвай резко остановился.

– Здесь девушка потеряла сознание.

– Здесь слишком жарко.

– Просто рухнула вверх тормашками.

– А ну-ка все назад! Вы, там, в проходе.