Джером Дэвид Сэлинджер - Потолок поднимайте, плотники; Симор. Вводный курс

И тут мне стало как-то дополнительно не по себе. Кто-то пристально разглядывал левую – более слабую – половину моего лица. То была миссис Силзбёрн. Когда я резко к ней повернулся, она слегка вздрогнула.

– Если позволите, не вы ли были Дружком Блэком? – спросила она, и от некоей почтительной нотки в ее голосе мне на долю мгновенья почудилось, что сейчас она вручит мне авторучку и сафьяновый альбомчик для автографов. От мимолетной этой мысли мне сделалось отчетливо нехорошо – если учесть, помимо всего прочего, что год был 1942-й и мой коммерческий расцвет миновал лет девять-десять тому. – Я почему спрашиваю, – сказала она. – Мой муж слушал эту программу, что бы ни случалось, каждую…

– Если вам интересно, – перебила ее по-дружка невесты, глядя на меня, – это была единственная программа в эфире, которую я всегда абсолютно терпеть не могла. Ненавижу скороспелых детей. Если у меня когда-нибудь родится ребенок, который…

Конец ее фразы нашего слуха не достиг. Прервал ее – внезапно и недвусмысленно – душе- и ушераздирательнейший, фальшивейший рев ми-бемоль, что мне только доводилось слышать. В машине мы подпрыгнули все – совершенно точно. Нас миновал отряд барабанщиков и горнистов: судя по всему, сотня или больше лишенных музыкального слуха морских скаутов [14] Морские скауты – подразделение организации «Бойскауты Америки», объединяющее подростков, в подготовку которых дополнительно входит морское дело. . С едва ли не преступным самозабвеньем мальчишки только что принялись издеваться над «Звездами и полосами навсегда» [15] « Звезды и полосы навсегда » (1897) – марш американского композитора и дирижера Джона Филипа Сузы (1854–1932). . Миссис Силзбёрн, что довольно разумно, зажала уши ладонями.

Целую, как нам показалось, вечность секунд грохот стоял почти неописуемый. Перекрыть его мог только голос подружки невесты – или, говоря вообще, только он и попытался бы. Когда же голос ее до нас долетел, казалось, будто взывает она – очевидно, надсаживаясь, – из какого-то дальнего далека, вероятно – от трибун стадиона «Янки» [16] Стадион «Янки» – бейсбольный стадион в Южном Бронксе, база команды «Нью-Йоркские янки», открыт в 1923 г. От того перекрестка, где находятся наши герои, до него больше 6 км. .

– Я этого не вынесу! – говорила она. – Давайте выйдем и поищем, откуда можно позвонить! Мне нужно сказать Мюриэл, что мы задерживаемся! Она с ума сойдет!

С пришествием этого местного Конца Света мы с миссис Силзбёрн оба повернулись к нему, вперед. Теперь же развернулись на своих откидных сиденьях опять, дабы узреть Предводителя. И, быть может, нашу избавительницу.

– На Семьдесят девятой есть «Шраффтс»! – проревела та миссис Силзбёрн. – Пойдемте возьмем содовой, и я смогу позвонить! Там хоть кондиционер работает!

Миссис Силзбёрн энергично закивала и ртом беззвучно показала: «Да!»

– И вы тоже! – заорала мне подружка невесты.

С весьма причудливой непосредственностью я, помнится, закричал ей совершенно неумеренное слово «Прекрасно!» (Нелегко – до сего дня – объяснить, зачем подружка невесты и меня пригласила покинуть судно. Возможно, ее довольно просто вдохновляла врожденная тяга предводителей к порядку. Быть может, ею руководил некий безотчетный, однако настоятельный позыв сохранить экспедицию в полном составе… Истолковать же мое необычайно стремительное согласие значительно проще. В некоторых дзэнских монастырях основное правило – если не единственная строго обязательная дисциплина, – когда один монах кричит другому «Бхо!», последний должен ответить ему «Бхо!», не задумываясь.)

После чего подружка невесты повернулась и впервые непосредственно обратилась к крохотному старичку. К моему неугасимому удовольствию, тот по-прежнему пялился прямо перед собой, как будто его личный пейзаж ничуть не переменился. Незажженную настоящую «гавану» он по-прежнему сжимал двумя пальцами. Ввиду его явного невнимания к кошмарному грохоту проходившего мимо отряда горнистов и барабанщиков и, вероятно, исходя из мрачного убежденья, что все старики, разменявшие девятый десяток, должны быть глухи как тетерева либо крайне туговаты на ухо, подружка невесты приблизила губы на дюйм-другой к его левому уху.

– Мы сейчас выйдем из машины! – за-орала она ему – почти в него. – Найдем, откуда позвонить, и, может, чего-нибудь выпьем! Пойдемте с нами?

Непосредственная реакция старика была сродни блистательной. Сначала он посмотрел на подружку невесты, затем оглядел всех нас, а после ухмыльнулся. Ухмылка его выглядела не менее великолепно от того, что была совершенно бессмысленна. И того, что все зубы старичка были очевидно, великолепно, трансцендентно вставными. Лишь мгновенье он вопросительно вперялся в по-дружку невесты, и ухмылка его оставалась нетронута. Вернее, даже не вопросительно – с надеждой: словно бы он свято верил, что подружка невесты либо кто-то из нас строят славные планы вручить ему корзинку с провизией для пикника.