Пьер Прудон - Система экономических противоречий, или Философия нищеты. Том 1

По первому из этих вопросов в течение двух лет Академии были адресованы сорок пять записок: доказательство того, что субъект чудесным образом реагировал на состояние душ. Но невзирая на такое количество конкурентов, ни один из которых не был по достоинству оценен, Академия сняла вопрос, сославшись на недостаточность конкурентов, но на самом деле только потому, что провал конкурса был единственной целью, которую преследовала Академия, ей было важно без дальнейших церемоний объявить надежды сторонников объединения безосновательными.

Таким образом, господа из Академии дезавуируют в комнате для заседаний то, что они объявляли с кафедры! Такое противоречие меня лишь удивляет; не дай Бог вменять им это в качестве преступления. Древние считали, что революции были спровоцированы ужасными знамениями, и что, кроме всего, животные разговаривали. Это был образ, чтобы обозначить эти внезапно возникающие идеи и странные лозунги, которые неожиданно появляются в массах во времена кризиса и которые кажутся лишенными предшествующих появлений настолько, что они выходят за границы круга судебной системы. И в наше время подобное также не могло не произойти. Объединившись на базе проявления рокового инстинкта и машинальной спонтанности, pecudesque locutæ, господа из Академии гуманитарных и политических наук вернулись к своему обычному благоразумию, и рутина вновь начала противоречить вдохновению. Так постараемся отличать мнения, ниспосланные свыше, и заинтересованные суждения, и примем за данность, что в дискурсах мудрецов, считающихся безошибочными, разум присутствует лишь частично.

Тем не менее, Академия, столь резко порвав со своими интуитивными устремлениями, похоже, почувствовала некоторое сожаление. Вместо теории объединения, в которую она, если вдуматься, больше не верит, она требует критического изучения системы воспитания и образования Песталоцци, изложенной в основном в соотношении с достатком и моралью бедных классов . Кто знает? Возможно, с учетом соотношения прибылей и зарплат, ассоциации, организации труда, находятся в основе образовательной системы. Разве сама человеческая жизнь не является непрерывным процессом обучения? Разве философия и религия не находятся в основе воспитания человечества? Поэтому организация образования означала бы организацию промышленности и создание общественной теории: Академия в моменты просветления всегда возвращается к этому.

Разве сама человеческая жизнь не является непрерывным процессом обучения? Разве философия и религия не находятся в основе воспитания человечества? Поэтому организация образования означала бы организацию промышленности и создание общественной теории

Какое влияние , по-прежнему интересуется Академия, оказывают прогресс и стремление к материальному благосостоянию на нравственность людей?

Этот новый вопрос Академии, взятый в его наиболее очевидном смысле, на самом деле банален и в лучшем случае риторичен. Но Академия, которая должна до конца игнорировать революционный смысл своих предсказаний, подняла занавес. И что же она увидела в глубине этого чувственного тезиса?

«Это то, – говорит она нам, – что вкус к роскоши и удовольствию, необычайная любовь, которую испытывает большинство людей, стремление душ и разумов быть заинтересованными исключительно этим, что согласие отдельных личностей и государства в том, чтобы сделать это мотивом и целью всех своих проектов, всех своих усилий и всех своих жертвоприношений, порождают общие или индивидуальные чувства, которые, полезные или вредные, становятся более действенными, нежели те, которые доминировали над людьми в другие времена».

Никогда еще у моралистов не было лучшей возможности, чтобы обвинить чувственность века, продажность совести и коррупцию, возведенную в качество средства управления: но что вместо этого делает Академия духовных наук? С бессознательным спокойствием она создает класс, в котором роскошь, столь долгое время отвергавшаяся стоиками и аскетами, этими мастерами святости, должна появиться, в свою очередь, в качестве принципа поведения, столь же законного, чистого и великого, как и все те, на которые ссылались в прошлом религия и философия. Определите, говорит она нам, мотивы действия (сегодня, без сомнения, устаревшие и изношенные), с помощью которых в истории преуспевает сладострастие, и по результатам (этого определения) рассчитайте последствия этого. Словом, докажите, что Аристипп опередил свой век, так же, как Зенон и д’Акемпис.