Гастон Леру - Призрак оперы

Я пощупал шляпку гвоздя. Обратил к виконту сияющее лицо. Гвоздь с черной шляпкой поддавался моему нажатию!

А потом…

Потом открылась не дверь в стене, а люк в полу.

Из черного отверстия тотчас хлынул свежий воздух. Мы прильнули к черному квадрату, как будто к прохладному животворному источнику. И пили, и жадно глотали этот воздух, упершись подбородком в пол.

Мы все ниже и ниже склонялись над люком. Что ожидало нас в этой дыре, в этой пещере, которая загадочным образом раскрылась пред нами?

Может быть, там внизу вода? Питьевая вода…

Я опустил руку в темноту, и рука уперлась в камень, потом в другой, нащупала холодные ступени, спускающиеся в пещеру.

Виконт уже приготовился прыгнуть туда.

Если даже там нет воды, мы сможем скрыться от жарких объятий ужасных зеркал.

Но я остановил виконта, потому что опасался новой ловушки злодея, и, держа в руке фонарь, спустился первым.

Спиральная лестница уходила в бездонную темноту. Ах, благодатная прохлада лестницы и темноты!

Скорее всего эту прохладу давала не система искусственной вентиляции, предусмотренная Эриком, – эта прохлада исходила от самой земли, которая на той глубине, где мы находились, насыщена влагой. К тому же неподалеку было озеро.

Мы спустились вниз и, когда наши глаза привыкли к темноте, увидели какие-то округлые формы, на которые я направил свет своего фонаря.

Бочки!

Мы были в пещере Эрика!

Здесь он, должно быть, хранил запасы вина и, может быть, питьевой воды. Я знал, что Эрик очень любит хорошие вина. Да, здесь можно было напиться.

Виконт ласково поглаживал округлые формы и непрестанно повторял:

– Бочки!.. Бочки!.. Сколько бочек!

Действительно, их было изрядное количество – симметрично расставленных в два ряда, и мы стояли между ними…

Это были небольшие бочки, и я подумал, что Эрик выбрал именно такие, чтобы было удобнее переносить их в дом на озере.

Мы осмотрели их, но ни в одной не было крана; все бочки были герметично закрыты. Тогда мы приподняли одну из них, убедились, что она полная, и, опустившись на колени, я начал ножом открывать затычку.

В этот момент мне почудилось, что где-то далеко-далеко слышится монотонное пение; мелодия была мне знакома – я часто слышал ее на парижских улицах: «Бочки! Бочки! Вы продаете бочки?»

Моя рука застыла на затычке. Виконт тоже услышал и с недоумением заметил:

– Странно… Как будто бочка поет.

Пение продолжалось, но уже тише.

«Бочки! Бочки! Вы продаете бочки?..»

– Готов поклясться, – сказал виконт, – что звук идет изнутри бочки.

Мы заглянули за нее.

– Это внутри! – прошептал мой спутник.

Но больше мы ничего не услышали, и нам оставалось лишь чертыхнуться. Мы переглянулись и снова принялись открывать затычку.

– Что это такое? – удивился виконт, когда пробка была выбита. – Это же не вода!

Он опустил в отверстие обе сложенные ковшиком ладони и поднес их к фонарю. Я наклонился ближе и тут же настолько резко отдернул в сторону фонарь, что он разбился о стену и погас. Мы остались в темноте.

То, что я увидел в ладонях де Шаньи, было порохом!»

«Итак, в этом глубоком погребе я понял, что тревога моя была не напрасной. Злодей не шутил, когда грозил представителям «рода человеческого»! Скрывшись от людей, он построил себе вдали от них подземное логово и намеревался взорвать театр вместе с собой, если те, кто живет наверху, нарушат его уединение, где он прятал свое чудовищное уродство.

Неожиданное открытие бросило нас в жар, и мы мгновенно забыли все свои прежние злоключения. Всего лишь несколько минут назад мы были на грани самоубийства, а теперь сразу оценили всю серьезность ситуации. Нам стало ясно, что хотел сказать злодей Кристине Даэ, когда произнес ту непонятную и страшную фразу: «Да или нет! Если нет, все погибнут и найдут здесь могилу». Да, именно найдут могилу под обломками величественного сооружения, что зовется Парижской оперой! Можно ли было придумать более изощренное и зверское преступление, перед тем как уйти из этого мира! Задуманная в тиши подземелья, катастрофа эта станет местью за отвергнутую любовь самого страшного чудовища, какое когда-либо рождалось на свет. «Завтра вечером в одиннадцать часов – последний срок». Он удачно выбрал время… В театре будет множество зрителей, ненавистных ему представителей человеческой породы, которые будут наслаждаться музыкой в сверкающих залах. Можно ли мечтать о более роскошном похоронном кортеже? Он сойдет в могилу в сопровождении самых прелестных плеч в мире, украшенных сказочными драгоценностями. Завтра вечером в одиннадцать часов. Мы должны взлететь на воздух в самый разгар спектакля, если Кристина Даэ скажет «нет». Завтра вечером в одиннадцать. Но разве может Кристина не сказать «нет»! Ведь она предпочтет скорее пойти под венец с самой смертью, нежели с живым трупом. И знает ли она, что от ее слова зависит судьба многих и многих людей?.. Завтра вечером в одиннадцать…