Array Сборник - Пограничный городок. Китайская проза XX века

И еще есть одно хорошее выражение, не забывайте о нем: «Будь что будет». Если кто попал в похожее с моим положение, тому это выражение подойдет – и ясное, и меткое, да и помогает себя обмануть. «Будь что будет» – и все на этом! А если еще одолевают сомнения, то можно добавить «мать твою», что будет очень к месту.

К чему еще рассуждать, все, наверное, и так поняли, какой у нас народ. Если, имея это в виду, говорить о полицейских, то их безразличие к делам становится понятным и неудивительным. Возьмем, к примеру, борьбу с азартными играми: в старые времена за игорными притонами стояли очень авторитетные люди, у них власти не только не могли устроить обыск, даже когда в притоне кто-то расставался с жизнью, им все сходило с рук, а убивали там довольно часто. Когда создали полицию, притоны по-прежнему были открыты, кто бы посмел прикрыть лавочку? Ответ и без меня ясен. Однако закрыть на это глаза тоже не годилось, как же быть? Выход нашелся – проверяли и заводили дела лишь на самые мелкие заведения, иногда арестовывали там несколько старичков и старушек, изымали несколько колод карт, накладывали штраф юаней на десять. Можно считать, что полицейские выполнили свой долг, дело получило нужную огласку в обществе, и достаточно. В этом деле или десяти других следствие изначально все спускало на тормозах. Таким образом плодились те, кто трудился не на совесть, а ради пропитания. Раз обществу была не нужна настоящая полиция, то к чему полицейскому за шесть юаней надрывать живот? Это же ясно.

После этого бунта проблем у нас прибавилось. Молодые парни немало награбили, можно сказать разбогатели. Некоторые ходили в двух куртках, другие напяливали на десять пальцев десять перстней, с самодовольным видом разгуливали по улицам, искоса поглядывали на полицейских и фыркали. Мне оставалось лишь отводить глаза, раз уж мы, полицейские, промолчали, когда вершилось такое большое безобразие, то кого же винить, что теперь нас никто не воспринимает всерьез? Повсюду расцвели игорные дома, деньги-то дармовые, проиграл – не жалко. Мы не осмеливались их проверять, но даже если бы захотели, то не смогли, притонов развелось слишком много. Услышав за стенами возгласы «Девятка!», «Пара!», оставалось лишь притвориться, что ничего не слышал, и потихоньку пройти мимо. Раз народ играет по домам и не суется на улицу, то и ладно. Увы! Даже этой чести они нам не оставили! Те парнишки в двух куртках нарочно хотели показать, что совсем не боятся полиции – их деды, отцы не боялись полицейских, да и не видели их никогда, чего же им всю жизнь страдать от притеснений полиции? Играть они устраивались только на улице. У кого были кости, те сразу делали ставки и играли, сидя на корточках. У кого была пара каменных шариков, те подбрасывали их ногами, играть можно было и вдвоем, и впятером: «Ставлю по мао [13] Мао – мелкая денежная единица, 7 10 юаня. за каждый удар, кто играет? Ладно! Подавай!» Раз – шар сталкивается с другим, один мао готов. Игра шла серьезная, за какой-то час из рук в руки переходило несколько юаней. И все это прямо у нас под носом. Что же нам было делать? Разбираться! А делать это нужно было в одиночку, а из оружия у тебя лишь сабля, которой даже доуфу [14] Доуфу – соевый сыр, по консистенции близок к творогу. не отрежешь, а игроки обычно молодые парни. Умный человек не будет нарываться на неприятности, вот и обходили полицейские игроков за версту, чтобы не вмешиваться. Однако, если, по несчастью, наткнешься на проверяющего, то услышишь: «Ты разве ослеп? Не видишь, что у тебя тут на деньги играют?» И тогда как минимум выговор обеспечен. Кому жаловаться на такую несправедливость?

И подобных ситуаций было великое множество! Взять, к примеру, меня самого, если бы не старая сабля болталась на боку, а был пистолет, то я бы ни с кем не боялся повздорить. Шесть юаней, конечно, не стоили того, чтобы рисковать жизнью, но даже у фигурок из глины имеется твердость, попробуй сорви на них гнев. Но в моих руках пистолета не было, огнестрельное оружие было у бандитов и солдат.

Увидев, что солдат отказывается заплатить рикше за проезд, да еще бьет того ремнем, я не решался утихомирить солдата. У него ведь пистолет, и ему ничего не стоит выстрелить, что страшного в гибели полицейского! Однажды в каком-то третьесортном публичном доме солдаты убили троих наших, так мы даже убийц не смогли арестовать. Трое парней погибли ни за что, и никто за это не заплатил, даже нескольких десятков ударов палкой не всыпали! Они могли стрелять когда хотели, а мы оставались с пустыми руками, у нас ведь была культурная работа!