Томас Рид - Избранные произведения. Том III

Когда Гаспар сердился на неожиданное препятствие в виде норок вискачей, он не подозревал, что те же животные оказали ему существенную услугу, задержав на дороге его злейшего врага.

В ста милях от изрытой зверьками равнины, на востоке, по дороге в Асунсьон находилась такая же равнина. Почти в то же время, что и наши друзья, по ней, направляясь к берегу Парагвая, мчался всадник. Лошадь его была вся в мыле, но он пришпоривал ее, а иногда погонял и древком копья. Можно было подумать, что всадник сошел с ума или спасается от преследующего его врага, хотя ехал он по открытой степи и нигде не было видно ни единого живого существа, которое могло бы ему угрожать. Так жестоко обходившийся со своей лошадью всадник был не кто иной, как Руфино Вальдес.

Он спешил, чтобы поскорее порадовать парагвайского деспота приятным известием, а затем, захватив с собой отряд солдат, вернуться в усадьбу Гальбергера.

Всадника ожидала щедрая награда, и от самого лагеря индейцев он безжалостно гнал своего скакуна. Он не жалел животного, как любят и жалеют своих коней гаучо. Ему было безразлично, хоть бы лошадь и пала на берегу Парагвая, лишь бы она доставила его до места.

Наконец конь выбился из сил, начал спотыкаться.

— До берега не больше двадцати миль, — шептал про себя всадник. — Выеду ли я близко к Асунсьону? Вот вопрос. Но все равно, на берегу много сторожевых постов, и солдаты укажут мне дорогу к городу.

Вальдес почти не смотрел на тропинку, по которой ехал. Он знал, что едет на восток. Солнце садилось. Длинная тень всадника и лошади падала прямо перед ним. Вальдес ехал точно по стопам другого исполина всадника.

Но вот солнце село; ночная тень быстро надвинулась со всех сторон. Зато прямо впереди на небе выплыл месяц. Нигде на севере месяц не светит так ярко, как в южных степях Чако. Близость цели и лунная ночь соблазнили Вальдеса; он решил не останавливаться на ночлег и, пришпорив измученного, с израненными до крови боками коня, помчался дальше.

Между тем тропинка, по которой он ехал, кончилась. Взглянув под ноги спотыкающейся лошади, Вальдес увидел, что заехал в вискачеру — покрытую норками местность. Занятый своими дьявольскими планами, он не заметил, как забрался на эту изрытую почву. Кругом с криком разлетались испуганные совы.

Вальдес хотел было свернуть и натянул поводья, но лошадь вдруг споткнулась. Поводья выпали у него из рук. Послышался точно треск сухого сучка. Это хрустнула сломанная нога лошади. Падая, всадник и сам вывихнул себе ключицу больной руки и лишился чувств.

Долго лежал он на залитой лунным светом равнине, не слыша криков ночных птиц, не видя с любопытством посматривавших на него похожих на крыс животных.

Когда Вальдес пришел в себя, он пролежал еще целые сутки, потом ползком, как раненый на поле брани, добрался до Асунсьона. Прибыл он туда лишь на третий день, и Гаспар со спутниками выиграли таким образом время.

Выехав из вискачеры, Гаспар снова принялся внимательно выслеживать неприятеля.

— Что ты нашел нового? — спросил его Киприано.

— Не нашел, а потерял, сеньор.

— Что?

— След подкованной лошади. Следы пони видны по-прежнему, а следы лошади неизвестного нам всадника исчезли.

Все трое принялись разыскивать их, медленно разъезжая вперед и назад; но поиски оказались тщетными.

«Теперь понятно, почему мы видели свежие следы копыт в обратном направлении на берегу реки, — продолжал Гаспар. — Кто бы ни был таинственный всадник, краснокожий или европеец, переночевав с индейцами в лагере, он поутру расстался с ними. Я так и знал, что за спиной Агуары и индейцев кто-то скрывается. Это он, конечно».

Гаспар сказал последние фразы про себя. Он еще не сообщил Киприано и Людвигу о своих подозрениях относительно Вальдеса и Франсии.

— Не станем теперь заботиться об исчезнувшем всаднике, — заметил Гаспар. — Нам надо спешить за индейцами.

С этими словами он пустил коня галопом. Юноши последовали его примеру. Так ехали они без отдыха целый час, преимущественно по берегу Пилькомайо, иногда же — там, где берег оказывался слишком отвесным, — уклоняясь в сторону.

Выехав на одну из таких скалистых возвышенностей берега, Гаспар остановился. Недалеко от тропинки, по которой они ехали, виднелось дерево с перистой листвой. Это был один из многочисленных видов мимоз, растущих в равнинах Южной Америки и особенно часто встречающихся в Гран-Чако. Дерево было покрыто ярко-желтыми цветами. Оно-то и обратило на себя внимание Гаспара.