Томас Рид - Избранные произведения. Том III

И все-таки он возбуждал всеобщий интерес, и к нему несомненно были бы прикованы все взоры, и дружелюбные и враждебные, если бы не мой мундир и золотые пуговицы с орлами. Они также требовали некоторой доли внимания со стороны жителей Суомпвилла. Вот почему любопытные взгляды присутствующих были устремлены не только на молодого красавца, но и на меня. Не знаю, что они думали обо мне, да, впрочем, это меня мало заботило, но, судя по взглядам мужчин, особенно богатых, мне показалось, что моя особа не вызывала в них ни восхищения, ни симпатии.

Я было самонадеянно решил, что мисс Альвина и ее визави мисс Каролина посматривают на меня довольно благосклонно, но, взглянув на красивое лицо и роскошные кудри молодого охотника, понял, что, имея такого соперника, нет смысла начинать сражение. Правда, мы друг другу не завидовали. Наоборот, он был со мною вежливее всех присутствующих и раза два пододвинул поближе некоторые наиболее соблазнительные на вид кушанья, стоявшие далеко от меня. Я почувствовал невольную симпатию к нему, и мне показалось, что он отвечает мне тем же. Охотник видел, что я приезжий, и, несомненно, заметил, что мой «блестящий» мундир сильно поношен. Он догадался, что я так же беден, как и он сам, и его симпатия была скорее всего вызвана таким предположением.

После ужина я подошел к хозяину гостиницы. Как я уже успел установить, фамилия этого почтенного джентльмена была Кипп. Постояльцы же называли его «полковник Кипп».

Мне хотелось получить некоторые сведения о местонахождении моей будущей усадьбы и узнать все, что было известно о ней в Суомпвилле. Я был уверен, что хозяин гостиницы сможет ответить на мои вопросы.

Я нашел его на веранде. Он сидел в кресле-качалке, и ноги его, покоившиеся на перилах веранды, находились дюймов на шесть выше уровня носа, а огромные сапоги из лошадиной кожи почти на полтора фута высовывались на улицу.

Внешность этого человека никак не гармонировала с громким званием «полковника». В ней не было ничего военного. Он был высок, кособок, постоянно жевал табак и каждые полминуты выплевывал густой коричневый сок, посылая его чрезвычайно ловко поверх своих сапог, не задевая их. Когда я подошел к полковнику, он был окружен только что окончившими ужин постояльцами, которые молча ковыряли в зубах зубочистками. Затем они стали расходиться, и я решил начать разговор, когда хозяин останется один. Сначала он не обратил на меня ни малейшего внимания, и, только когда я оказался настолько близко, что уже нельзя было сомневаться в моем намерении заговорить с ним, хозяин гостиницы оглянулся в мою сторону. Повернувшись вполоборота, он снял ноги с перил веранды, но попрежнему остался сидеть в кресле.

— Служите в армии, сэр, я полагаю? — спросил мистер Кипп.

— Нет, — ответил я столь же лаконично.

— Нет?

— Служил, но недавно вышел в отставку.

— А-а! Воевали в Мексике?

— Да.

— Дела в Суомпвилле?

— Да, мистер Кипп…

— Меня тут обычно зовут полковником… — перебил он, снисходительно улыбаясь и всем своим видом как бы протестуя против насильно навязанного ему звания. — Конечно, — продолжал он, — вы приезжий…

— Извините, полковник, я действительно только что прибыл в ваш город и, конечно, не знал, что…

— Чего там, сэр, — снова прервал он меня добродушно, очевидно, польщенный моим почтительным тоном и тем, что я вежливо назвал Суомпвилл городом.

— Так вы, значит, у нас по делам?

— Да, — ответил я, чувствуя, что он собирается начать расспросы об этих делах. Не желая посвящать его в них, я поспешно продолжал: — Не знаете ли вы случайно место, называемое вырубкой Холта?

— Место, называемое вырубкой Холта?

— Вот именно.

— Такое место есть.

— Это далеко отсюда?

— Если вы о Хике Холте говорите, так он живет милях в шести отсюда, на Илистой речке.

— Так, значит, там живет скваттер?

— На вырубке Холта? А как же!

— Его фамилия Холт?

— Ну да.

— Вы не знаете, может здесь кто-нибудь проводить меня туда?

— Отчего же? Видите того парня в енотовой шапке? — И полковник кивнул в сторону молодого человека в куртке из оленьей кожи, стоявшего недалеко от веранды возле тощей клячи.

Я ответил утвердительно.

— Ну, так вот он и может указать вам дорогу к вырубке Холта. Он сам скваттер с Илистой речки и как раз возвращается домой.

Я очень обрадовался его словам. Если молодой охотник жил около моего участка, он, по всей вероятности, мог дать мне о нем все необходимые сведения. И, судя по его честному, открытому лицу, на его слова можно было положиться. Поэтому я тотчас же решил изменить намеченный ранее план действий. Было еще рано — в лесной глуши ужинают в то время, когда в более цивилизованных местах еще пьют чай, — и солнце должно было сесть только часа через два. Моя лошадь была свежа, и ей ничего не стоило сделать еще шесть миль. Я отказался от намерения ночевать в гостинице и решил: если молодой охотник не будет возражать, ехать с ним до Илистой речки, не задумываясь, найду ли я там где переночевать. К задней луке моего седла был привьючен плащ; он неоднократно служил мне одеялом, а само седло — подушкой. Сколько раз мне приходилось ночевать под открытым небом в дождь и бурю, покрываясь этим плащом! А в тот день небо было безоблачно и ничто не предвещало непогоды. Я уже повернулся, чтобы подойти к молодому человеку, но меня остановил мистер Кипп.