Томас Рид - Избранные произведения. Том II

В первые два года, как я уже сказал, урожаи были очень плохие. Третий урожай был еще плачевнее, четвертый и пятый были не лучше. К тому времени я был уже почти совершенно разорен. Содержание несчастных негров еще увеличивало цифру моих долгов. Я не мог дольше оставаться на моей непроизводительной плантации. Для уплаты долгов я должен был все распродать: ферму, скот и негров. Однако не все было продано мною. Среди моих негров был один храбрый и честный юноша, к которому мы с Марией чувствовали сильную привязанность. Я не хотел продавать его в рабство другому. Он все время служил нам верой и правдой. Это он первый открыл мне глаза на аферу моего продавца. Соболезнуя мне в несчастье, он делал все от него зависящее, напрягал все свои силы и побуждал к тому же своих товарищей, чтобы моя неплодородная земля приносила хоть какой-нибудь доход. Это было напрасно; но я решил вознаградить его за его честную и безупречную дружбу. Я дал ему свободу. Но он от нее отказался, не желая расстаться с нами. Он и теперь у нас!

Рассказчик указал на Куджо, неподвижно стоявшего на пороге двери и внимательно слушавшего относившиеся к нему хвалебные слова. Он дружески улыбался, показывая свои крупные, белые зубы.

Рольф продолжал:

— После распродажи имущества и уплаты долгов у меня осталось 500 фунтов. Я приобрел уже некоторый опыт в фермерском деле и решил отправиться на запад. Я хотел основаться в большой долине реки Миссисипи. Я знал, что в этой области со своими средствами я могу обзавестись землей, но еще покрытой лесом.

Как раз я в то время обратил внимание на объявления, печатавшиеся тогда в газетах. Речь шла о новом городе, основанном при впадении Огио в Миссисипи. Он назван был Каиром. Благодаря своему исключительному географическому положению между двумя самыми большими судоходными реками в мире, этот город не мог не сделаться впоследствии одним из самых цветущих городов Америки. Так писали о нем газеты. План нового города красовался повсюду: в театрах, на улицах, в общественных зданиях и во всех церквах. Близ города предлагалась продажа небольших участков для того, чтобы жители имели возможность совместить торговлю с земледелием. Я не спал ни днем, ни ночью, пока не купил такой участок земли и небольшую ферму в окрестностях.

Заключив эту сделку, я отправился в путь, чтобы немедленно вступить во владение. Я взял с собой жену и детей, их тогда было у нас трое. Двоим старшим было уже почти девять лет, они — близнецы. Так как я не собирался возвращаться в Виргинию, то нас сопровождал на новое поселение и Куджо.

Тяжелое это было путешествие, но то испытание, которое ждало нас по прибытии в Каир, было куда тяжелее. Во всем городе оказался всего один дом, выстроенный на единственном неболотистом месте. Почти вся местность, предназначенная для города, была затоплена, а незатопленная часть представляла болото, покрытое деревьями и камышом!

Ни театров, ни судебных учреждений — ничего и близко здесь не было. Да еще была плотина, воздвигнутая для того, чтобы обезопасить от наводнения единственный в городе дом. Это была дешевая гостиница, в которой, кроме грубых моряков, никто не останавливался.

Поселив семейство в гостинице, я отправился искать свои владения. Свой «городской участок» я нашел в болотистой местности, где я стоял почти по колено в грязи. Что касается фермы, то для того, чтобы попасть к ней, нужно было взять лодку. Я объезжал ее на лодке, не имея возможности ступить на нее ногой. После этого осмотра я, разбитый и разочарованный, вернулся в гостиницу.

С первым пароходом я отправился в Сен-Луи. Свой участок и ферму я продал за ничтожную сумму.

Мне незачем говорить вам о том, как я был огорчен. При таких неудачах болезненно сжималось у меня сердце, когда я думал о судьбе моей молодой жены и наших детей! Мне оставалось только проклинать Америку и американцев, но что толку из этого? Это, впрочем, было бы так же несправедливо, как и безнравственно. Правда, два раза я был жестоко обманут, но разве не то же самое случилось со мной в моей родной стране? Разве не так же поступали со мной в Англии те, кто превратил дружбу со мной в прибыльное занятие? Меня дважды обворовали в Америке, но главная причина моих неудач — это отсутствие здравого смысла. Я был бы так же обманут, покупая лошадь в Теттерзалле или чан в магазине на улице Пикадилли, если бы не способен был определить цену той и другого.

— Когда я с семьей прибыл в Сен-Луи, у меня было не более пятисот фунтов, и, если бы я сидел, сложа руки, то в скором времени израсходовал бы все свои деньги.