Томас Рид - Избранные произведения. Том II

Находясь в Бристоле уже несколько недель, Реджинальд Тревор знал, что его кузен состоит в капитанском чине под начальством сэра Ричарда и вместе с ним сражается против роялистов, стремившихся овладеть одним из крупных торговых центров между реками Авоном и Северной. И вдруг старший кузен видит Юстеса в одной с ним гостиной! Эта новая встреча была для него очень неприятна. Ведь Юстес был из числа тех, кто пленил его, и, кроме того, это был тот самый человек, которому он, Реджинальд, угрожал не давать пощады, в случае встречи с ним на поле битвы. Все это еще больше углубило ту пропасть, которая легла между ним и его кузеном еще в Холлимиде.

Но Юстес смотрел на это совсем иначе. Он со своим простодушием не чувствовал к Реджинальду никакой вражды и видел в нем лишь политического противника, с которым при встречах на нейтральной почве всегда был готов обменяться крепким рукопожатием. Он искренне обрадовался, когда увидел в этом мирном собрании и Реджинальда. Полный самых добрых чувств, он подошел было к брату с протянутой рукой. Но вместо ожидаемой им трогательной сцены примирения вышло нечто совершенно иное, заставившее его очнуться от своих радужных мечтаний. Произошел разговор, хотя и короткий, но острый, как боевой меч.

— Так ты исполнил все же свое безумное решение? — бросил ему Реджинальд резким тоном.

— Какое решение? — с искренним удивлением спросил Юстес.

— А, ты еще спрашиваешь?! Притворяешься непонимающим? — продолжал Реджинальд. — Ты изменил своему государю и родному отцу!

— Зато не изменил своей совести, — с достоинством возразил Юстес, начиная понимать свою ошибку в оценке истинного характера и настроения кузена. — Бог и совесть для меня выше короля и даже выше моей привязанности к отцу, как бы сильна она ни была.

— Вижу, вижу, ха-ха-ха! — злобно смеялся Реджинальд. — Продолжай, как начал, пока еще твои «стриженые» головы берут кое-где верх. Но скоро, — скорее, чем вы можете вообразить, — все повернется иначе. Радуйся, Юстес, что тебя не было среди тех, кому удалось добраться до меня при Хайнеме. Я успел уложить там около десятка бунтовщиков. Если бы и ты находился среди них, не сдобровать бы и тебе.

Сделав над собой усилие, Юстес старался придать этой беседе вид шутки и, улыбаясь, произнес:

— Нет, Редж, если бы мы с тобой встретились там, то тебя сейчас, пожалуй, здесь бы не было.

Сказав это, он поспешил отойти от кузена.

В эту ночь двоюродные братья больше не вступали в беседу. Когда они случайно сталкивались, то делали такой равнодушный вид, точно не были вовсе знакомы. Новых попыток к примирению Юстес не делал и жалел о сделанной им ранее.

Реджинальд тоже не думал о примирении. Чувство более сильное и глубокое, чем оскорбленная преданность королю, заставляло его относиться к Юстесу как к своему злейшему врагу. Чувство это было ревностью, которая впервые вползла в сердце Реджинальда во время последней встречи с кузеном в Холлимиде и с тех пор успела превратиться во всепожирающую страсть. Он был уверен, что Юстес вытеснил его образ из сердца Веги, и не поверил бы никому, кто стал бы доказывать, что Вега и до знакомства с Юстесом ни одной минуты не интересовалась им, Реджинальдом.

Каковы бы ни были политические разногласия между остальной частью гостей в Монсерат-Хаузе, наружу они пока не прорывались. Роялисты и круглоголовые сходились группами или по одному из каждой партии и мирно между собой беседовали, шутили, смеялись, как ни в чем не бывало. Офицеры, уже сталкивавшиеся на полях битвы и старавшиеся там отнять друг у друга жизнь, здесь встречались, как добрые друзья, и старались шутить над изменившимися условиями встречи. А когда начались танцы, то не одну ярую роялистку можно было увидеть несущейся по паркету чуть ли не в объятиях какого-нибудь усерднейшего сторонника парламента, носившего его мундир, или самого пламенного роялиста в паре с прелестной парламентаристкой. Впрочем, большинство молодежи совсем не интересовалось политикой и со всем пылом беззаботной юности предавалось лишь наслаждению общим весельем. Серьезные дела молодежь предоставляла старшим.

Сабрина Поуэль танцевала почти исключительно с одним сэром Ричардом Уольвейном, с которым ей было о чем поговорить: они были уже женихом и невестой. Что же касается ее младшей сестры, то, будучи страстной поклонницей Терпсихоры, она готова была кружить под звуки задорной музыки хоть со всеми танцорами. Она так и перелетала из рук в руки, не отказывая ни одному из многочисленных кавалеров, искавших чести и удовольствия потанцевать с такой красавицей.