Томас Рид - Избранные произведения. Том II

Гнездо, наполненное яйцами, так влекло лакомку, что она решилась и стала пробираться к нему. Но вдруг ветка затрещала и согнулась. Это заставило двуутробку отступить. И тут она обратила внимание на дуб, ветви которого раскинулись над гнездом.

Слезть с тонкого дерева и взобраться на дуб было для нее делом секунд. Она скрылась между листьями и мигом поднялась на высоту гнезда.

Уцепившись за ветку хвостом, двуутробка раскачалась, пасть ее была раскрыта, когти — наготове; но, несмотря на все усилия, она не могла дотянуться до гнезда. Тогда она развернула почти все кольца своего хвоста, едва удерживаясь на ветке, но и это не помогло. В конце концов двуутробка вынуждена была отказаться от своего плана. Она спустилась, крича от недовольства и гнева.

Раздосадованная, она взобралась опять на ветку, где сидели ее детеныши, и сбросила их на землю. Потом наскоро собрала их и поспешила удалиться со злополучного места.

Мы решили, что нам пора вмешаться и преградить ей путь. Заметив наше приближение, двуутробка свернулась в клубок, спрятала голову и лапы и притворилась мертвой. Ее примеру последовали и некоторые из ее детенышей.

Я уколол двуутробку концом стрелы и заставил ее пошевельнуться. Животное раскрыло пасть и хотело укусить меня.

Но мы мигом набросили на нее намордник и привязали ее к дереву с тем, чтобы взять ее и детенышей с собой, когда будем возвращаться домой.

Мы вернулись к дубу, чтобы снова заняться сбором мха, и весело обсуждали любопытный эпизод, свидетелями которого только что стали.

Франк был особенно доволен тем, что обнаружил гнездо иволги и собирался как-нибудь наведаться сюда. Вдруг птицы, успокоившиеся было после неудачи опоссума, снова начали кричать и волноваться.

— Другой опоссум! — сказал Франк. — Это, быть может, самец пришел за своей семьей.

Мы бросили нашу работу и стали следить за иволгами. Наконец мы поняли причину их очередного возбуждения. Это было омерзительное пресмыкающееся, ползущее в траве. Я пригляделся — то была ядовитая змея, страшный мокассин. Большая плоская голова, изогнутые клыки и сверкающие глаза — все наводило леденящий ужас. Змея приближалась к дереву, где находилось гнездо.

— Как ты думаешь, удастся этому чудовищу добраться до гнезда? — спросил Франк.

— Вряд ли, — ответил я, — мокассин не лазит по деревьям; в противном случае бедные птицы и белки редко ускользали бы от него. Нет, у него одна цель — напугать птиц.

Когда я произнес эти слова, мокассин уже добрался до дерева и поднял голову вверх, выставив язык.

Иволги, полагая, что змея полезет на дерево, спустились на нижние ветви, прыгая с одной на другую и крича изо всех сил.

Видя, что птицы приближаются к ее пасти, змея как будто приготовилась и уже собиралась проглотить их. Глаза ее засветились и словно гипнотизировали бедных птиц, они все ближе спускались к пасти мокассина. Одна села совсем рядом, мы уже думали, что ей конец, но, к нашему удивлению, змея опустилась в траву и поспешно стала отползать от дерева.

Придя в себя, птицы поднялись на верхние ветви и перестали кричать.

Мы стояли молча, не понимая, что произошло.

— Чего она испугалась? — спросил Франк.

Я не успел ничего ответить ему, поскольку внимание привлекло уже другое животное, появившееся из-за кустарника. Оно было величиной с волка, серого или, вернее, темно-серого цвета. Его толстое, круглое тело было покрыто жесткой щетиной, доходящей на спине до шести дюймов в длину. Уши у животного были короткие, хвоста совсем не было. Большая пасть и два торчащих белых клыка придавали ему угрожающий вид. Голова и рыло больше всего походили на голову и рыло свиньи. Да, это был пекари, или дикая мексиканская свинья. Когда она вышла из кустарника, мы увидели возле нее двух маленьких поросят.

Пришельцы остановились неподалеку от дерева, на котором находилось гнездо. Увидев их, иволги снова подняли крик. Но свиньи не обращали на птиц никакого внимания и пошли своей дорогой.

Выйдя из кустарника, свинья заметила след змеи. Она подняла рыло и втянула ноздрями воздух. Видимо, она почувствовала отвратительный запах мокассина и пришла в сильное возбуждение. Свинья стала метаться в поисках мокассина.

Змея поняла всю опасность своего положения, но ей не удалось уйти далеко, так как она передвигалась довольно медленно. Находясь среди деревьев, змея то и дело поднимала голову и оглядывалась. Потом она свернула в сторону и поползла к скале, расположенной на небольшом расстоянии от деревьев.